История моей жизни. Наследная принцесса Саксонии о скандале в королевской семье

Королева Каролина обладала яркой индивидуальностью; судя по всему, она отличалась редкой доблестью и железным характером. По собственному желанию она сопровождала мужа в военных походах и скакала рядом с ним верхом, равнодушная к неудобствам и физической усталости. Каролина родила шестнадцать детей и всех выкормила сама. Младший ребенок, порученный заботам няни, участвовал в военных кампаниях вместе с родителями. Между боями королева спешивалась и, сидя у дороги, кормила младенца грудью. Ни сами войны, ни слухи о предстоящих сражениях ее не беспокоили. Можно сказать, что ее последний ребенок родился в седле.

В лице этой необычной женщины, бабушки Марии-Луизы[2], Наполеон обрел неожиданную защитницу. Каролина всегда считала Наполеона своим личным врагом, но после его падения прониклась к нему сочувствием и пылко возражала против попыток венского двора разлучить его с женой. Она заявила: «Il fallait que Marie-Louise attachât les draps de son lit à sa fenêtre et s’échappât sous un déguisement»[3].

Моя бабушка произвела на свет десятерых детей, самым старшим из которых был мой отец. Ее я помню смутно, но можно утверждать, что она ни в чем не превзошла свою мать, доблестную Каролину. Бабушка, несгибаемая рабыня этикета и ревностная католичка, во всем подчинялась священникам. Впрочем, она была умна. Мы всегда очень ее боялись. К тому же она отличалась скупостью; помню, что за ужинами у бабушки мы почти всегда оставались голодными. Она умерла в окрестностях Зальцбурга в 1898 году в одиночестве, почти забытая всеми. Наследственность, столь яркая в нашей семье, подарила ее детям индивидуальность, в которой ей самой было отказано.

Детство моего отца прошло во Флоренции, во дворце Питти, который Джордж Элиот назвал «чудесным союзом циклопической массивности и величавой правильности». Если верить легенде, Лука Питти, противник Медичи, приказал построить дворец, который превзошел бы дворец Строцци. Говорят, как-то на банкете он похвастал, будто построит такой дворец, что палаццо Строцци уместится у него во внутреннем дворе. Строительство завершили лишь в середине XVI века, когда здание перешло во владение Элеоноры Толедской, жены герцога Козимо I. Дворец служил домом Медичи до тех пор, пока великими герцогами Тосканскими не стали мои предки.

Дворец Питти настолько хорошо известен, что не нуждается в подробном описании. Меня всегда поражала его холодная внушительность. Правда, не думаю, что его обитателям жилось в нем уютно. Салоны великолепны, шедевры искусства чудесны. Вместе с тем там царит безрадостная атмосфера. Единственные помещения, в которых мне приятно было бывать, – крошечный будуар и ванная Марии-Луизы, украшенные и обставленные шедеврами в стиле ампир.

Двор моего деда был таким же мрачным, как и сам дворец Питти. Своих детей великий герцог растил в строгости. Каждый день в пять часов они приходили к родителям, чтобы пожелать им доброго утра. Процедура проводилась с соблюдением всех церемоний. Детей вели в приемную, примыкающую к спальне родителей; по одну сторону, рядом с гувернантками и наставниками, стояли маленькие принцы, по другую – принцессы. Любые разговоры запрещались. Когда на часах било пять, камергер распахивал большие двери, дети торжественно входили в спальню и целовали родителям руки. Затем подавали кофе, а дети испрашивали разрешения удалиться и приступали к занятиям. В десять часов обедали; за столом встречалась вся семья. Самой яркой фигурой можно назвать мою двоюродную бабушку, принцессу Луизу. Она была карлицей и отличалась особой извращенной злобностью, которая столь часто сопровождает телесные уродства. Руки у нее были длинными, как у обезьяны; всякий раз, испытывая недовольство, она размахивала ими, как лопастями ветряной мельницы, и сбивала все, что ставили рядом с ней фрейлины. Она обладала мерзким характером и ненавидела всех молодых и красивых. В результате ее терпеть не могли даже ближайшие родственники.

После обеда дети играли в садах Боболи; тогда за парком ухаживали лучше, чем в наши дни. Никогда не забуду, какое разочарование испытала одна моя английская подруга, когда я впервые привела ее в этот парк. В силу своей романтической натуры она ожидала увидеть нечто очень красивое, поэтому подстриженные живые изгороди и жухлая трава привели ее в ужас.

В восемь часов начинался diner de ceremonie[4], которого дети ждали с нетерпением, потому что с десяти утра не получали никакой еды. Отец часто вспоминал, какими они к вечеру были голодными.

Папа был красивым молодым человеком с черными вьющимися волосами, карими глазами и добродушным лицом. Среднего роста, стройный, хорошо сложенный, полный энергии, он обладал самым замечательным на свете характером. Он был очень умен и отличался не только хорошими манерами, но и обширными познаниями в более серьезных науках, которых требовал его будущий пост.