История моей жизни. Открывая мир движениями пальцев

Я с первого мгновения ощутила исходившие от доктора Белла нежность и сочувствие. Именно они, наравне с его поразительными научными достижениями, покоряли сердца людей. Он держал меня на коленях, а я исследовала его карманные часы, которые он заставил звонить для меня. А еще он прекрасно понимал мои знаки. За это я полюбила его сразу и безоговорочно. Однако я и мечтать не могла, что наша встреча станет дверью, которая поможет мне выйти из мрака к свету, от вынужденного одиночества к дружбе, общению, знаниям, любви.

Доктор Белл посоветовал отцу написать мистеру Ананьосу, директору института Перкинса в Бостоне, где когда-то трудился доктор Хоу, и попросить посоветовать учителя, который сможет взяться за мое обучение. Отец так и поступил, и через несколько недель ему пришло письмо от мистера Ананьоса с утешительной вестью, что такой учитель найден. Мы узнали об этом летом 1886 года, но мисс Салливан приехала к нам только в марте следующего.

Так я вышла из тьмы египетской и встала перед Синаем. Божественная сила коснулась моей души, и она прозрела, а я познала многие чудеса. Я услышала голос, который сказал: «Знание есть любовь, свет и прозрение».

Глава 4 Приближение шагов

Самым важным днем в моей жизни стал тот, когда ко мне приехала учительница Энн Салливан. Меня не покидает изумление, когда я думаю о пропасти между двумя жизнями, которую соединил один мартовский день. Это произошло за три месяца до того, как мне исполнилось семь лет, 7 марта 1887 года.

В тот знаменательный день, после полудня, я стояла на крыльце глухая, слепая, немая, ожидающая. Я понимала, что должно произойти что-то необычайное, – по знакам моей матушки и по суете в доме. Поэтому вышла из дома и решила ждать этого «чего-то» на крыльце. Полуденное солнце пробивалось сквозь ветви жимолости и согревало мое поднятое к небу лицо. Пальцы почти бессознательно перебирали листья и цветы, только начавшие распускаться, почувствовав сладкую южную весну. Я не знала, что мне готовит будущее. Меня безостановочно терзали гнев и горечь, сменяя буйство глубоким изнеможением.

До того как началось мое обучение, я была похожа на корабль, попавший в море в густой туман, когда кажется, что плотная белая мгла окутывает все. Корабль, который настороженно ощупывает лотом глубину и отчаянно пробирается к берегу, а вы гадаете, доберется ли он. Только у меня не было ни компаса, ни лота, ни какого бы то ни было способа узнать, далеко ли до тихой бухты. В глубине души я безмолвно кричала: «Свет! Дайте мне свет!»

И свет любви воссиял надо мною в тот самый час.

Я ощутила приближение шагов и протянула руку, как думала, матушке. Кто-то взял ее – и я оказалась в объятиях той, что приехала ко мне, чтобы открыть мне весь мир, а самое главное – любить меня.

На следующее утро после своего приезда учительница отвела меня в свою комнату и подарила мне куклу. Как я потом узнала, ее прислали малыши из института Перкинса, а одела Лора Бриджмен. После того как я немного с ней поиграла, мисс Салливан медленно нарисовала на моей ладони буквами слово «к-у-к-л-а». Я сразу заинтересовалась этой игрой пальцев и постаралась ей подражать. Когда я смогла правильно изобразить все буквы, то испытала гордость и удовольствие. Я тут же побежала к матушке, подняла руку и повторила знаки, которым научилась. Я не понимала, что пишу по буквам слово, и даже того, что оно означает; я просто складывала пальцы и заставляла их подражать почувствованному, как обезьянка. В последующие дни таким же образом я научилась писать множество слов: «чашка», «рот», «шляпа» – и несколько глаголов: «сесть», «встать», «идти». Но только после нескольких недель занятий с учительницей я поняла, что у всего на свете есть имя.

Однажды, когда я играла с моей новой фарфоровой куклой, мисс Салливан принесла и положила мне на колени еще и мою большую тряпичную куклу. Она снова написала «к-у-к-л-а» и дала понять, что это слово относится к обеим. До этого у нас произошло непонимание из-за слов «с-т-а-к-а-н» и «в-о-д-а». Учительница пыталась объяснить мне, что «стакан» есть стакан, а «вода» – это вода, но я все равно путала их. Отчаявшись, она ненадолго оставила свои попытки, но возобновила их при первой возможности. Мне так это надоело, что я схватила новую куклу и швырнула ее на пол. Я наслаждалась осколками, лежащими у моих ног. Этот поступок не принес мне ни грусти, ни раскаяния, ведь я не любила эту куклу. В темноте, в которой я жила, не было места ни сердечным чувствам, ни нежности. Я почувствовала, что мисс Салливан смела черепки от несчастной куклы в сторону камина, и ощутила лишь удовлетворение от того, что неудобство устранили. Потом она подала мне шляпу, и я поняла, что сейчас выйду на солнечный свет. Эта мысль, если можно назвать мыслью бессловесное ощущение, заставила меня запрыгать от удовольствия.