История моей жизни. Том 1. Воспоминания военного министра

(стр. 323) * Николай Густавович оставил порядочное состояние, но сколько именно, я не знаю вовсе. Впоследствии Мария Александровна мне говорила, что по завещанию все оно было оставлено ей, за исключением небольших сумм, завещанных ее двум дочерям от первого брака. Узнав об этом, жена Сережи стала плакать и причитать - зачем она вышла за него! Чтобы утешить ее, Мария Александровна тогда же подарила сыну половину состояния.

(стр. 324) * По случаю производства я представился государю 27 января 1901 года; он мне сказал лишь несколько слов.

(стр. 325) * Генерал-адъютант и дворцовый комендант.

** Никаких кандидатских списков для назначения в командующие войсками не имелось, да пожалуй и не стоило заводить, так как на этих должностях по большей части оставались до смерти, так что новых лиц редко приходилось назначать. Еще 19 ноября я получил от Куропаткина из Крыма шифрованную телеграмму: "Телеграфируйте две фамилии генералов, кои по вашему мнению могут быть кандидатами в Варшаву. Повидайте генерала Лобко, просите его от моего имени тоже назвать двух-трех лиц. Телеграфируйте о здоровье генерала Павлова, может ли он ездить верхом? Исполните все это с соблюдением осторожности и тайны".

Я поехал к Павлову, которому показал телеграмму без всякой осторожности и тайны. Тот мне сказал, что может ехать в Варшаву и что верховая езда ему даже прописана врачами. Мы просмотрели с ним список генералов и остановились на двух: Троцком и Пантелееве. Затем я был у Лобко и после того зашифровал и отправил Куропаткину следующую телеграмму:

"Генерал Павлов здоров, любит верховую езду. Если не он, то по моему мнению желательно генерала Троцкого - в Варшаву и Пантелеева - в Вильну. Генерал Лобко указал первым Троцкого, вторым - графа Алексея Игнатьева, третьим - Пузыревского. Он, однако, полагал бы, ввиду ненадежности здоровья командующих в Киеве, Одессе, Туркестане, не торопясь решением сообразить сначала предвидимые передвижения".

Совершенно неожиданно в Варшаву был назначен старец Чертков. Командующий в Туркестане (Духовский) умер в должности в 1901 году, командующий в Одессе (граф Мусин-Пушкин) тоже оставался в должности до своей смерти (1904 год), а командующий в Киеве (Драгомиров) оставил должность по болезни в 1903 году. Таким образом, никто не угадал избранника для Варшавы, а Лобко слишком рано заботился о замещении должностей больных генералов.

(стр. 326) * В январе я завел себе весы, на которых с тех пор, от времени до времени, взвешивался; как в январе, так и в мае 1901 года вес был почти одинаков - около 98,8 кило, в том числе около одного килограмма - вес белья и туфель.

(стр. 327) * Сверх того числились, но занимали иные должности: Данилов, Розенбах и Бобриков, и жил за границей барон Вревский.

(стр. 331) * Главный военный прокурор и инженер генерал-майор Маслов, писавший в "Новом времени" под именем Бежацкого, оба товарищи Куропаткина.

** Впоследствии - заведующий охраной императорского Таврического дворца.

(стр. 332) * Кажется, отец Скалона был опекуном Андроникова.

** Наш главный военно-медицинский инспектор.

(стр. 334) * Они оба служили в Собственной его императорского величества канцелярии.

(стр. 337) * В начале мая он же дал мне свод расходов на чистую отделку в 16 800 рублей, так что вся смета на дом составила до 40 000 рублей.

** Так, например: кирпич - по 17 рублей за тысячу, бутовая плита - по 34 рубля за куб, песок - по 11 рублей за куб, железные балки - по 1 рублю 45 копеек за пуд, портландский цемент - по 5 рублей за бочку, известь - 25 копеек за пуд, все с доставкой; за укладку тысячи кирпичей - 7 1/2 рублей.

(стр. 339) * Штатное содержание - 6000 рублей. Добавочное содержание 2500 рублей. Обычное пособие - 2000 рублей. Учебная пенсия - 1382 рубля.

Два чрезвычайных пособия, взамен ожидавшейся прибавки содержания - 2600 рублей.

Проценты на мой капитал - 1354 рубля.

Итого - 15 836 рублей.

(стр. 341) * Не помню, сколько получали другие чины, но начальники главных управлений имели по 2000 рублей в год.

** В 1900 году были фиксированы только суммы в размере 10 процентов содержания всех чинов каждого управления; эти суммы пропорционально делились между имевшимися чинами, причем в Канцелярии каждый получил 11 3/4, процентов содержания; в прочих управлениях некомплект был меньше и процент ниже.

(стр. 343) * Весьма интересна судьба этих капиталов. По сметам на 1917 год, они составляли: в Канцелярии - 24 000 рублей, в управлениях: Артиллерийском - 6000, в Военно-техническом - 7000, в Военно-судном - 2000, в Интендантском и Военно-учебных заведений - по 1500, в Военно-санитарном - 1200 рублей. Очевидно, что отношение к этим капиталам было разное. Характерно, что в Управлении военно-учебных заведений капитал к 1917 году еще только приращался процентами и даже не было выработано положения о пользовании им.

(стр. 344) * В знак благодарности за назначение Затворницкий вздумал 1 октября поднести жене какую-то скамейку; я не стал ее смотреть и сказал, что подарков не принимаю.