История моей жизни. Том 1. Воспоминания военного министра

** Куропаткин сохранил как главнокомандующий добавочное содержание по 12 000 рублей в месяц, а командующие получили, помнится, по 8000 рублей.

*** В Вильну был назначен командующим войсками член Военного совета генерал Гурчин, который по моему совету взял себе в помощники Гриппенберга. По смерти Гурчина Гриппенберг занял его место.

(стр. 401) * Был начальником бригады в Болгарии; с 1899 года в отставке.

** Он значительно обогнал своих сверстников, так как при назначении на Восток был произведен в генерал-адъютанты, пробыв генерал-майором менее полугода.

(стр. 404) * Например, 8-й корпус генерала Мылова.

(стр. 405) * Я только раз, в воскресенье 9 января, слышал выстрелы; днем, часа в два, я пошел в парикмахерскую на Гороховой, между площадью и улицей Глинки; улицы были пустынны. На Вознесенском, около нашего дома, была команда моряков; около Невского была видна какая-то толпа. В парикмахерской я оказался единственным клиентом; пока меня стригли, где-то вблизи последовали два залпа, и какие-то люди пробежали мимо окон; парикмахер запер дверь на замок; когда я был готов и пошел домой, улицы были совсем пусты.

Положение Канцелярии было довольно затруднительное: около нее не было никакой охраны, да и в ней самой не было вооруженной силы; гарнизон города был так слаб, что нельзя было ни просить об охране, ни рассчитывать на скорую помощь в случае нападения толпы. Чтобы не быть вполне беззащитными, я вооружил писарей винтовками, и они стали упражняться с ними, хотя, конечно, их нельзя было обучать стрельбе.

(стр. 408) * То же происходило с ружейными патронами, с тою лишь разницей, что запасы их были достаточны, поэтому нехватки в них не приходилось опасаться.

(стр. 409) * Когда-то то же звание было присвоено генерал-адъютанту князю Суворову, но тогда оно было только почетным титулом.

(стр. 411) * Были пропущены только два четверга (12 и 19 мая), так как мне надо было быть в Военном совете, и воскресенье 15 мая.

(стр. 414) * В 1904 году - 116 раз, в 1905 году - 124 раза, в 1906 году 92 раза.

** Начальник Управления военных сообщений Главного штаба.

(стр. 416) * Сахаров не был в заседании, а председательствовал Рерберг.

(стр. 419) * Мне о делах на Востоке докладывать не приходилось - они отошли к Палицыну.

** Штатские министры ездили с докладами за город во фраке при ленте (по жилету).

*** Впоследствии мне стали давать лошадь из придворной конюшни (так же как и дежурным при государе).

(стр. 420) * Список составлялся так: в него вносились имена старших генералов, которые могли бы быть кандидатами. Государь отмечал в списке, кого он удостаивал получить корпус, и эти лица назначались по старшинству, по мере открытия вакансий. По исчерпании списка составлялся новый.

(стр. 421-423) * Привожу это письмо полностью:

"Секретно. Херсу, 30 июня 1905 г.

Дорогой Александр Федорович. С сердечной радостью получил депешу Вашу, в которой значится, что Вы назначаетесь управляющим Военным министерством. Радуюсь, что на этот раз государь не ошибся. И военное ведомство и, в особенности. Маньчжурские армии вздохнут свободно. Я не считал Виктора Сахарова злым и дурным человеком. Не знаю, что и как он делал. Но со всех сторон, от всех, даже очень компетентных лиц, получались вести, что к нашим нуждам, нашим делам и, в особенности, лично ко мне, он относился недоброжелательно и даже злостно. Бог ему судья. И его положение было не из легких.

Не легко будет и Вам, дорогой Александр Федорович. Но с Вашим твердым характером, удивительной выдержкой, тактом и знаниями, с Вашею работоспособностью. Вы, я уверен, справитесь со всеми трудностями. Всего труднее Вам будет вести дело с великим князем Николаем Николаевичем. Это опасный и нехороший человек. Он много зла причинил нашему чудному государю, подсовывая ему Филиппа{100}, внушая ему, что он не может ошибаться, ибо он не человек, а сверхчеловек. Он же внушал ему недоверие к министрам. Я считаю Николая Николаевича ненормальным человеком. Людей он ненавидит, лошадей не любит, собак любит. То он изрыгает злобу на людей, то часами на коленях проводит за молитвой. Вред усугубляется тем, что знания и ум ограничены, а самолюбие безгранично{I}.

С Палицыным, мне кажется, можно работать. Но в вечной близости к такому неврастенику, как Николай Николаевич, он, будучи и от природы расположен к двуличности, пышно развернул в себе способность вести двойную игру, не во вред себе. Думаю, что в душе и он терпеть не может Николая Николаевича.

Как человек великий князь Петр Николаевич во многом противоположен своему братцу, но жена его - ехидна, зла, хочет играть роль{II}.

Государь делает большую ошибку, вводя удельный порядок управления отдельными отраслями военного управления через своих родственников, великих князей. Не такое теперь время, чтобы безответственные властелины действовали или бездействовали, каждый на свой образец. Пример Алексея Александровича{101}должен бы научить государя осторожности в этом отношении.