История моей жизни. Воспоминания военного министра. 1907—1918 гг.

Другой вопрос, тоже крайне важный для офицеров, а именно о их пенсиях, не удалось разрешить в желательном смысле. Военное министерство добивалось издания нового пенсионного закона для всех военнослужащих на тех основаниях, какие удалось провести во временном законе 1906 года, срок действия которого кончался 1 января 1909 года. Однако Министерство финансов, а с ним и Государственный контроль по-прежнему противились этому начинанию, и Совет министров был на их стороне. Поэтому пришлось ограничиться продлением временного закона с некоторыми в нем исправлениями, что и было сделано в законодательном порядке в начале 1909 года.

Относительно производства в подполковники были выработаны новые правила, которые должны были обеспечить более добросовестный выбор лиц, удостаиваемых производства, а именно, чтобы капитаны производились по корпусным линиям в полки своего корпуса; для некоторого уравнения служащих в разных корпусах старшинство всем подполковникам полагалось со дня выслуги шести лет в чине капитана. Закон относительно разрешения офицерам моложе двадцати восьми лет вступать в брак лишь при условии представления ими реверса постоянно обходился и на деле в большинстве случаев представлял лишь напрасное стеснение для офицеров, вследствие чего я счел более правильным вовсе его отменить.

Для обучения войск гимнастике было выработано новое наставление; однако до его утверждения в одном из полков Царскосельского гарнизона (кажется, в лейб-гусарском) был сделан опыт введения «сокольской» гимнастики, которую в марте месяце смотрели в полку государь и великий князь – главнокомандующий; гимнастика эта, чрезвычайно эффектная, им понравилась, и государь выразил желание, чтобы она была введена во всей армии. Я спросил по этому вопросу мнение главного военно-медицинского инспектора Евдокимова, который высказался против «сокольской» гимнастики, как вовсе не отвечающей тем целям, которые преследуются гимнастикой в войсках; я так и доложил государю, который не стал настаивать на своем решении. Впоследствии оказалось, что великий князь с разрешения государя ввел эту гимнастику в виде опыта во всех войсках округа, и осенью я от него получил рескрипт с заявлением, что опыт дал отличные результаты, поэтому он просил меня об окончательном введении ее во всей армии. Вопросу этому великий князь придавал такое значение, что рескрипт мне привез Газенкампф, который сказал, что великий князь очень настаивает на своей просьбе, и государь ей вполне сочувствует. Я ответил Газенкампфу, что потребую вновь обстоятельного доклада от Евдокимова и в случае серьезных возражений с его стороны не могу согласиться с великим князем. Газенкампф мне вновь стал говорить о желании великого князя и государя; я ему сказал, что государь может повелеть, что ему будет угодно, и я это исполню, но я ему должен докладывать свое мнение, а не то, что ему угодно.

Евдокимов мне доложил, что главная цель «сокольской» гимнастики – это развитие ловкости, а равно силы рук и ног, тогда как от военной гимнастики особенно требуется развитие легких; затем «сокольская» гимнастика хороша для детей и юношей, а взрослым начинать с нее вредно и даже опасно. Такое заключение Евдокимова заставило меня вновь высказаться против «сокольской» гимнастики. Я доложил государю рескрипт великого князя и возражения против него, и государь согласился со мною: «сокольской» гимнастики в армии не вводить, предоставив великому князю продолжать в своем округе опыт, уже производимый в нем с его разрешения. Этот отказ великому князю на его просьбу, столь настоятельно мне изложенную, несомненно должен был восстановить его против меня, но я не считал себя вправе уступать его желанию в вопросе, имевшем столь серьезное значение для здоровья и физической годности армии. Будучи сам некомпетентным в этом деле, я руководствовался мнением главного военно-медицинского инспектора и Военно-Медицинского ученого комитета. Было ли это мнение правильно, я не знаю, но тогда оно мне представлялось вполне убедительным; мне казалось, что в «сокольской» гимнастике более всего подкупала ее поклонников эффектность получавшихся представлений. Откровенно сознаюсь, что я не знаю, как пошло дело с гимнастикой после моего ухода с должности министра, так как я за этим не следил. Упомяну здесь о том, что государь весьма интересовался введением гимнастики в программу народных школ и два раза говорил мне об этом. Я лишь мог передать эти указания министрам народного просвещения, в первый раз – Кауфману и во второй раз – Шварцу, предложив им в качестве учителей наших запасных унтер-офицеров. В то время ничего из этого не вышло, но впоследствии Сухомлинов устроил команды «потешных»; они были устроены не серьезно, а лишь для царской потехи, пользы не принесли и лишь стали посмешищем.

Сокращение сроков службы настоятельно требовало, чтобы унтер-офицеры были из людей, служащих сверх срока; хороший и опытный состав унтер-офицеров требовался и для того, чтобы из их среды брать заместителей на младшие офицерские должности.