История на всю жизнь (СИ)

  Выражение на лице барда из смешливого превратилось в страдальческое. Казалось, всё, от бровей и до кончика носа на его лице говорило, - "Что же ты делаешь, дурёха? Нельзя же так! Делай, как я!". Но было уже поздно. Лесной хозяин, кем бы он не являлся, терпеть дерзкие речи, конечно мог, но кто станет в доме грубить хозяину, кто? Лишь тот, кто не ценит гостеприимства и не уважает хозяина, кто враг, а не гость, будет вести дерзкие речи.

  - Ах так! - грозно топнул ножкой хозяин леса, - Так и ходи! Сама звать будешь - не выйду и после третьего зова, - Человечек совсем было направился в лесную чащу, но внезапно, словно что-то вспомнив, обернулся, подошёл к всё ещё на коленях стоящему Грегори и поднял с хвои, устилавшей землю перед ним, инструмент последнего.

  - А это всё же возьму. О сосну сломаю! Чтобы музыка была! - Человечек тремя скачками, словно кузнечик, достиг края опушки и скрылся в густом подлеске.

  - Доигралась? - поднял глаза на девушку бард и в них был только один горький укор и больше ничего.

  - Что я не так сделала? - удивлённо уставилась на него Вики, - он же и так хотел твой инструмент забрать? - на лице девушки читалось явное облегчение от того, что вредный человечек ушёл, не выполнив своих угроз, - кто это вообще, Грегори?

  - Гном это. Леса хозяин. Неужто не слыхала? - Бард так и не поднялся на ноги, просто пересел в более удобную позу, - Без него из леса не выйти.

  - Слыхать - слыхала... - склонила голову на плечо девушка, с прежним удивлением разглядывая барда, - но вот что он будет таким вредным - не думала... Зачем он меня хотел к себе забрать? Зачем ему твой инструмент понадобился? Я и... испугалась, - оправдания перешли во всхлипывания и Виктория уже совсем виновато пожала плечами:

  - И что теперь делать? - хотя голос был тихим, уныния в нем не чувствовалось. Она ведь была с опытным спутником. Он что-нибудь да придумает.

  - Не знаю я, что делать. Теперь стоит мне три шага сделать, я выйду из леса. Без инструмента, но выйду. А ты... Как он тебе сказал, - "Не выйду и после третьего зова"? Значит - выйдет после четвёртого. Ни больше ни меньше. А не позовёшь - совсем не выйдешь. Это-то хоть понимаешь?

  И бард, уперев подбородок в ладони, глубоко задумался.

  Виктория скорчила кислую мину, как маленький ребенок, которого заставляют пить настой подорожника. Ей, очевидно, не хотелось снова встречаться с этим мелким и злобным существом, но и спорить с бардом тоже было глупо. А что, если и правда, не выйдет? И зря тогда её побег был... и ... всё зря. На что способны были гномы, ей проверять не хотелось... Особенно такой ценой. Хорошо, хоть бард её не бросает. Пока. Кто знает. что будет, вздумай она ещё и тут упрямиться?

  - Ну, понимаю... - выдавила она через силу, машинально ковырнув ногой землю у основания ближайшего дерева, - а что если он теперь скажет мне совсем тут остаться? Даже когда выйдет? Чего мне ему говорить-то?

  - А вот это уж как сложится. Гном на тебя теперь сердит. Может вдобавок новое задание дать. А задания у нелюди вечно с подвохом. Лучше порой отдать последнее, нежели с лесным хозяином в фанты играть. Кости у него меченые. Тебе вон как повезло было - выйти из леса за починку пяти рубашек, ан нет, упустила свой шанс. Мне как-то рассказывал знакомый, а ему знакомый его знакомого, что одного дровосека гном заставил вырастить сто дубов до состояния зрелости. Вот и подумаешь тут...

  С этими словами Грегори приподнялся и, сделав два шага, оказался прямо около жеребца.

  - Но! Прощевай, красавица, может встретишься с моими внуками, если они у меня будут! Три дня буду тебя ждать в деревне у опушки. Большего не обещаю. И - не серди гнома. Он как покарать, так и одарить может.

  Бард сделал ещё шаг. Казалось - был тут, ан нет. Словно за куст зашёл и дальше, дальше. Ни барда, ни жеребца. Только лес, полянка и дорога идущая... а куда, кстати, она ведёт?

  Ошеломленная произошедшим, Виктория стояла, буквально раскрыв рот, пока не осознала, что бард её попросту бросил, ещё и Живчика прихватив с собой. То, что произошло прямо у неё на глазах, не оставляло сомнений в возможностях гнома... В душе девушки боролись гнев и ужас, ей хотелось кричать на весь лес, кричать проклятия в сторону... в сторону кого? Ненавидела она сейчас и того, кто предательски бросил её здесь, и того, кто вынудил тут остаться... Похлопав глазами, она села прямо на землю, так и не раскрыв рта. Сколько длился шок, сказать было трудно, но, когда Виктория, наконец, закончила самокопания, в лесу начало смеркаться. Оставаться тут одной ночью не хотелось... и беглянка, собравшись с духом, не слишком громко, почти робко, позвала, вставая с моховой лесной подстилки:

  - Хозяин леса!

  Тяжело звать, когда заранее знаешь, что на твой зов не откликнутся... А может и легко. Тяжелее, если откликнутся, да не те. Или не так. Но, как и следовало ожидать, ответом ей служила лишь тишина, кажется, даже более глухая, чем до этого. Ни шороха, ни звука. Лес затих, словно насторожившись от присутствия чужачки.