История: На заре человечества

Но эти остатки морских организмов никогда не станут нефтью, если они не подвергнутся страшному давлению и нагреванию. А откуда могут возникнуть давление и нагрев? Только если земные слои начнут сминаться и напирать друг на друга с чудовищной силой. Если, иными словами, на месте, где прежде расстилалось море, потом начнут расти горы. Это как раз и случилось в третичный период. Как воспоминание об этом периоде, мы имеем нефть.

В то время, как под землей совершались огромные перемены и одни куски земной коры напирали на другие, точно в битве, в это время над поверхностью земной коры совершались другие, не такие заметные, но тоже очень важные перемены: воздух холодел.

Климат менялся медленно, но бесповоротно, и к концу неогена на земле был уже такой же климат, как теперь, в наши времена.

Менялся климат, а вместе с ним менялись, конечно, и леса. Вечнозеленые деревья и пальмы выживали только на юге, а в наших местах, вместо этих деревьев, появились и размножались такие, у которых листва на зиму опадает. В первый раз на земле можно было видеть то, что мы теперь видим каждый год: осенний листопад.

Новые леса были уже не такими густыми, как прежние: они были не сплошными, а перемежались лугами и степями. Носорогам, слонам, лошадям, верблюдам хватало пищи, и они необычайно размножились.

В это же время появились новые птицы: утки, ястребы, куры, вороны, страусы.

Уже в самом начале неогена появились настоящие хищники, более крупные и опасные, чем нынешние хищные животные: появились махеродус и дафенодон.

Махеродус — это был тигр с острыми, изогнутыми, как сабли, клыками. Это был, так сказать, «царь зверей» тех времен. Он охотился на предков нынешних лошадей и был, сам не зная того, как бы браковщиком лошадей: все лошади, которые бегали недостаточно быстро, отбраковывались, то есть попросту попадали в зубы махеродусу.

Дафенодон — или, как зовут его иногда, «медведь-собака», — был тоже опасным хищником. От него произошли наши собаки и волки.

И во времена палеогена и во времена неогена вулканические извержения были часты и сильны. Те пятнадцать этажей окаменелого леса, которые можно увидеть в Иеллоустонском парке в Америке, были засыпаны пеплом извержений как раз в начале неогена. В это же время какой-то вулкан в Америке засыпал пеплом озеро. Катастрофа произошла так быстро, что тысячи растений и животных оказались неожиданно погребенными под толстым слоем пепла и погибли совершенно так же, как через двадцать миллионов лет погибли жители Помпей. Они погибли, но окаменевшие тела их сохранились и были откопаны.

При раскопках нашли окаменевшие сплющенные цветы, листья и целые стволы. Нашли дикие розы, астры, лианы, чертополох, душистую камедь, остролист, тополи, дубы, сосны, ольху. Кроме того, нашли насекомых — слепней и разных мух.

Среди этих окаменелых мух оказалась и муха цеце, та самая муха, которая и сейчас живет в Африке и, жаля людей и животных, заражает их сонной болезнью. Очевидно, в третичный период муха цеце водилась не только в Африке, но и на других материках. Может быть, она и была причиной гибели в те времена многих крупных млекопитающих, вымирания целых родов животных.

Почему эта страшная муха в наши времена сохранилась только на сравнительно небольшом куске Земли, мы не знаем. Конечно, мы можем только радоваться этому и должны постараться истребить ее до конца.

Таким образом, в неогене продолжалось то, что началось уже в палеогене: животные и растения постепенно приближались к тому виду, какой они имеют теперь. Многие роды животных, особенно тех, которые стали в прошлом периоде гигантами, вымерли. На их месте появились другие. В общем, около половины всех животных тех времен были уже такие, как теперь.

Но нас, конечно, больше всего интересует судьба тех животных, от которых ведет свое происхождение человек. Что это были за животные? Чтобы понять это, нам придется вернуться назад, далеко назад.

Вы помните, что млекопитающие произошли от зверообразных ящеров в самом начале мезозойской эры, а быть может, даже еще раньше, на исходе палеозойской эры. За 135 миллионов лет мезозойской эры они, конечно, как-то менялись. Но как именно они менялись, сказать довольно трудно: от всех этих 135 миллионов лет до нас почти не дошло скелетов млекопитающих. Все, что мы имеем, это челюсть, найденная в триасовых пластах Северной Америки, челюсть млекопитающего, которого мы назвали дроматерием, и несколько черепов, найденных в меловых пластах Монголии.