История - нескончаемый спор

Почему я на этом останавливаюсь? Изучение тех документов, прежде всего жалованных грамот английских королей, на которые опирались английские и русские историки, породило у меня большие сомнения в правильности этой интерпретации. Эти сомнения были подтверждены знакомством с книгой великого английского историка права Фредерика Мэтланда «Domesday Book and Beyond» (L., 1897). Изучение англосаксонских жалованных грамот привело его к кажущемуся парадоксальным выводу: предметом пожалований английских королей монастырям и служилым людям — тэнам были не поместья, уже освоенные каким-то собственником — королем или кем-то еще, а нечто совершенно другое. Формула Мэтланда гласила: «мэноры спускаются сверху». Королевская власть в тех сравнительно еще примитивных формах, в каких она складывалась в ранний англосаксонский период, творила мэноры посредством пожалования прав, которыми король располагал по отношению к местному населению. Король передавал свои права присвоения продуктов и угощений, равно как и судебные доходы, служилым людям и церковным учреждениям. Моя диссертация писалась в конце 40-х годов; тогда любой диссертант должен был придерживаться такой установки: преодолеть влияние буржуазной историографии и противопоставить ей правильную, более глубокую, марксистскую точку зрения. Между тем с тезисом Мэтланда «мэноры спускаются сверху» было очень трудно полемизировать, настолько основательно он был фундирован. И вот я пыжился, пыжился противопоставить Мэтланду «правильную» точку зрения, но в конце концов Мэтланд победил. Это был хороший урок и хороший опыт.

Тем не менее для меня повисал вопрос: что все-таки происходило в английских деревнях на тех территориях, которые стали объектами королевских пожалований? Англосаксонский материал достаточно ясного и всестороннего ответа на этот вопрос дать не мог. Причина тому неполнота и односторонность таких специфических источников, как дарственные грамоты и королевские дипломы.

Для того чтобы разобраться в этом предмете более пристально, мне пришлось покинуть (на время, как я думал) Британские острова и заняться скандинавскими делами. Поиски мои обнаружили бездну новых, в высшей степени поучительных материалов.

Норвежскими и шведскими историками уже давно было установлено, и не только специалистами по социально-правовой и экономической истории, но и археологами и знатоками топонимики (а топонимика была одной из ведущих дисциплин в изучении Скандинавии раннего Средневековья), что в Швеции и Норвегии еще во времена Великих переселений народов и во времена походов викингов, т. е. с V до XI в., существовала целая система так называемых húsabýar, буквально — владений, усадеб. Эти húsabýar были, по-видимому, резиденциями местных властителей — конунгов, ярлов, тех повелителей, которые были еще далеки от попыток объединения разрозненных областей Швеции и Норвегии в государства, но обладали той традиционной властью над окружающим населением, какой, вероятно, mutatis mutandis и германские reges обладали в период, когда их описывал Тацит. У Тацита короли и их дружинники пируют и получают подарки от окружающих, причем эти подарки служат не только удовлетворению материальных потребностей reges, но и являются знаком почитания, уважения этих властителей.

Отголоски той же самой системы мы находим в эпоху викингов и в последующее время на скандинавском Севере. В húsabýar жители окружающей местности должны были свозить необходимые для организации пиршеств продукты, и когда конунг, вождь посещал данную местность, устраивались совместные пиры, куда приглашались и предводители бондов, т. е. местных жителей, сельских хозяев, и дружинники конунга, и сам конунг восседал на почетном месте.

Ключевое слово для понимания древнескандинавской социальной истории — «вейцла» (veizla). «Вейцла» буквально значит «пир». Пиры-вейцлы регулярно устраивались, в них принимали участие местные жители, иногда они совершались за счет того, кто приглашал на этот пир и брал на себя все расходы по варке пива, подготовке сосудов для меда, зажаривания мяса домашних животных, дичи, приготовления рыбы и т. д., т. е. организации всего этого пиршественного торжества. Ели и пили довольно много, тем более что и климат располагал к тому, чтобы насыщаться. Сюда сходилось и большое число людей, которые в определенных случаях, может быть, должны были привозить с собой какие-то съестные припасы. Ибо пиры тянулись, как правило, не один день, а довольно долго, народу на них собиралось много, и расходы, при скудости материальных ресурсов на скандинавском Севере той эпохи, должны были быть весьма велики.

Однако существенно подчеркнуть, что когда конунг посещал пир, на нем решались важнейшие вопросы, связанные с управлением, улаживались конфликты, во множестве возникавшие в то время, совершались возлияния в честь языческих богов и другие религиозные церемонии.