Читаем История Ногайской Орды полностью

Но если не Али, то кто же тогда стал мангытским беком у татарских повстанцев? Летописи приводят имя еще и другого приглашенного от ногаев «царя» — Ахполбей (Львовская 1914, с. 568; Патриаршая 1904, с. 265). А.Г. Бахтин считает его Чингисидом, поскольку это «царевич» (скорее всего астраханский, но ни в коем случае не ногайский); именно Ахполбей стал соратником Мамыш-Берди, и именно он был убит им в начале 1556 г. (Бахтин 1998, с. 149, 150, 189). Я. Пеленский отступился от этой проблемы, отметив лишь, что отношения Мамыш-Берди с Али б. Юсуфом и его династическая политика неясны из-за ссылок в русских источниках еще и на Ахполбея (Pelensky 1974, р. 49).

Мы уже убедились выше, что обозначения «царь» и «царевич» не обязательно отражали действительный статус. В конце концов Ахполбей мог быть столь же фиктивным, выдуманным летописцами «царевичем», как и Али — «царем» (ханом). Раз он был приглашен из Ногайской Орды, то с большей вероятностью можно допустить, что он получил звание мангытского бека. Имя Ахполбея не встречалось мне среди джучидских династов, в том числе и астраханских. Логично предположить, что он как-то связан с прежним мангытским беком Казани — Джан-Мухаммедом (Зейнешем) б. Мусой, о котором после падения Казани нет упоминаний; видимо, он погиб в кровопролитной битве, развернувшейся на городских улицах 2 октября 1552 г.

А может быть, Ахполбей — его сын? На такое предположение наводит протокольная приказная запись от 12 мая 1560 г. В тот день в Москву приехал «нагаиской Акболтаи мирза Занешев сын княжой». Он удостоился аудиенции у Ивана IV, где просил отпустить его служить в Астрахань. Царь согласился, и 30 июля мирза уехал на юг (НКС, д. 5, л. 162–164). Поскольку среди ногаев никогда не было биев («князей») по имени Зейнеш, то допускаю, что имеется в виду тот самый казанский мангытский бек Джан-Мухаммед. А Ак-Балта (Акболтай, ср. Ахполбей) являлся его сыном.

Что же касается описания в источниках его казни, то это вполне могло оказаться преувеличенными слухами, как и распространенные сплетни о гибели Али б. Юсуфа. Не исключено также, что вся история о ногайско-казанском сотрудничестве была выдумана московскими идеологами для создания эпической картины размаха партизанского движения и, стало быть, закоснелости завоеванных татар в своей «неверной» религии, в непокорности великому государю. Позднее это пригодилось для оправдания широкой христианизации и русификации Казанского юрта, и прежде всего его бывшей столицы.

На самом деле ногаев довольно мало волновали судьбы поволжских татар, оказавшихся под властью русских. После взятия Казани Иван IV отрядил к Юсуфу гонца «казанской сеунчь сказати». «Бог нам милосердье учинил, — писал царь. — Казань со всеми людми в наши руки дал». Там же сообщалось о пленении и увозе на Русь хана Ядгар-Мухаммеда (ИКС, д. 4, л. 158, 158 об.). Примерно то же было велено передать Исмаилу с добавлением: «А ведомо вам и прежним вашим всем, что Казанской юрт от начала наш Юрт» (ИКС, д. 4, л. 160).

Ногаи приняли «сеунчь» (сююнч — весть о победе) внешне достаточно равнодушно, лишь немного обеспокоившись участью полоненного хана. А Касим б. Шейх-Мамай и вовсе изобразил ликование: мы, дескать, «весели учинились. То от нас разронилося и чюжо нам стало. А нам то недруг же был. Слышав есмя его взятье, обрадовалися» (ИКС, д. 4, л. 184–184 об.).

Юсуфа же гораздо больше заботила судьба его дочери, казанской ханши Сююмбике, проживавшей с мужем Шах-Али в Касимове. Вероятно, она жаловалась отцу на жизнь, и рассерженный бий задержал у себя русских гонцов. Царь Иван выговаривал в письме его первенцу Юнусу, что Юсуф, мол, поступает так, «слушая женсково ума»; на самом деле Сююмбике живет беспечально, а ее сын Утемиш-Гирей находится при царском дворе и крещен в православие под именем Александр (ИКС, д. 4, л. 231 об.). Затем до Сарайчука донесся слух, будто Шах-Али «Сююнбек царицу казнил — носа ей срезал и, поруганье всякое учиня, убил ее до смерти». Царь тут же организовал поездку ногайского посольства в Касимов, дабы оно смогло убедиться, что ханша жива и невредима (ИКС, д. 4, л. 240–241).

Перейти на страницу:

Похожие книги

10 гениев, изменивших мир
10 гениев, изменивших мир

Эта книга посвящена людям, не только опередившим время, но и сумевшим своими достижениями в науке или общественной мысли оказать влияние на жизнь и мировоззрение целых поколений. Невозможно рассказать обо всех тех, благодаря кому радикально изменился мир (или наше представление о нем), речь пойдет о десяти гениальных ученых и философах, заставивших цивилизацию развиваться по новому, порой неожиданному пути. Их имена – Декарт, Дарвин, Маркс, Ницше, Фрейд, Циолковский, Морган, Склодовская-Кюри, Винер, Ферми. Их объединяли безграничная преданность своему делу, нестандартный взгляд на вещи, огромная трудоспособность. О том, как сложилась жизнь этих удивительных людей, как формировались их идеи, вы узнаете из книги, которую держите в руках, и наверняка согласитесь с утверждением Вольтера: «Почти никогда не делалось ничего великого в мире без участия гениев».

Александр Владимирович Фомин , Александр Фомин , Елена Алексеевна Кочемировская , Елена Кочемировская

Биографии и Мемуары / История / Образование и наука / Документальное