История Ногайской Орды

Состоялась ли их встреча и чем закончилась, Бровцын не знал; не знаем этого сейчас и мы. Известно лишь, что в конце 1554 г. стычка все же произошла и Юсуф в ней погиб. Уже в грамоте мирзы Арслана б. Хаджи-Мухаммеда, доставленной в Москву 25 января 1555 г., говорилось: «Дядя мои Исмаил князем учинился… А мы… Юсуфа князя убили, а Исмаила князем учинили» (ИКС, д. 4, л. 263 об.). Причем на сей раз Исмаила поддерживал уже Касим б. Шейх-Мамай — это, думаю, и решило исход конфликта (есть сведения, что Юсуф рассорился также с Касимом[214]). Первое же посольство к царю от нового бия проинформировало о смене власти и перераспределении высших должностей: «Исмаил и иные мурзы… Исупа князя убили и многих мурз побили. И Исмаил князем в Нагаех учинился, и Касай теховатом, а Орослан нурадымом. А Исуфовых досталных детей и племянников всех выгнали» (Летописец 1895, с. 29, 30; Патриаршая 1904, с. 249). Одновременно с этим посольством 1 февраля 1555 г. вернулся из-за Волги гонец С. Тулусупов и рассказал некоторые подробности. Оказывается, Исмаил и Арслан повели конницу на Юсуфа и сражались много дней. «Сперва побивал Юсуф Смаиля и улусы его поймал». Но Исмаил, объединившись с Касимом и прочими мирзами, одолел. Бия и его окружение убили, остальных изгнали. Сеча, видимо, была жестокой: «А людей нагаиских на обе стороны многое множество побито; как и стала Орда Нагайская, такой падежи над ними не бывало» (Летописец 1895, с. 30; Патриаршая 1904, с. 249)[215].

Так в Орде разразилась вторая Смута, которая представляла резкий контраст относительно мирным трем предыдущим десятилетиям, когда у власти находились Саид-Ахмед, Шейх-Мамай и Юсуф. И в те времена случались конфликты, но не было всеобъемлющей распри. Теперь же начался многолетний период вооруженной борьбы. Первый толчок ей, судя по документам, дал Юсуф. Именно он весной-летом 1554 г. выступил против брата, хотя и не решился тогда на сражение. Очевидно, собранные войска не были распущены после этого, и следующий удар нанес уже Исмаил в конце 1554 г. В любом случае начало Смуты нужно датировать 1554 годом. Это следует и из свидетельств ее участников: Исмаил в 1557 г. отмечал, что «многое волненье воинское» продолжается уже «годы три и четыре»; его сын Мухаммед полуторами годами раньше (летом 1556 г.) писал: «Третей год, как на нас и на подворья наши приходила рать» (ИКС, д. 4, л. 363–363 об.). И в том и в другом случае отсчет ведется от 1554 г.

Противостояние различных группировок клана Эдиге в середине XVI в. привело в итоге к расколу державы ногаев. События с такими глобальными последствиями, конечно, привлекали внимание исследователей, сопровождались объяснениями и размышлениями. Первопричину Смуты авторы называли неоднократно, я тоже упоминал ее на этих страницах и согласен с ней. Речь идет об усилении гегемонии Московского царства и одном из проявлений этого процесса — завоевании Казани. Подобная же участь, наметившаяся для Астрахани, означала в перспективе переход всей Волги под власть русских, рассечение степного мусульманского Дешт-и Кипчака надвое, утрату Ногайской Ордой привольных пастбищ Крымской стороны (которую ногаи не теряли надежды когда-нибудь оспорить у Гиреев) (см., например: Иванов 1935, с. 28; Новосельский 1948а, с. 13). Кроме того, в историографии отмечался роковой разнобой в экономической и, как следствие, политической ориентации мирз.

Активизацию пророссийской «партии» можно проследить с середины 1540-х годов, когда из Башкирии в Поволжье прибыл на нурадинство Исмаил. Ордой тогда фактически управлял Шейх-Мамай. Уже при этом грозном ногайском владыке, т. е. еще до «вокняжения» Юсуфа, Исмаил начал вызывать недовольство своими явными политическими предпочтениями в пользу России. В 1587 г. его внук Саид-Ахмед вспоминал: «Дед мои Исмаиль князь, от Ших Мамая мирзы и от Юсуфа князя отстав, пристал ко отцу твоему», т. е. к Ивану Васильевичу (НКС, 1587 г., д. 2, л. 26). Сам Исмаил, уже в период своего бийства, подчеркивал, что союз с царем стоил ему разрыва с родичами и единоверными соседями: «А брат мои старшей взбранил на меня про то, што яз с тобою (Иваном IV. — В.Т.) поусловился»; «Ото всех людей тебя для есми отстал. Изначалные наши четырех царев дети и нашего отечества дети (т. е. потомки Мусы. — В.Т.), братья наши, отстали от меня, потому что яз от тебя не отстал» и т. п. (НКС, д. 4, л. 258 об.; д. 5, л. 128 об.). Аналогичные суждения приводились и высшими мирзами, оказавшимися в лагере Исмаила, — Касимом и Арсланом (см.: НКС, д. 4, л. 260 об., 263).