История Ногайской Орды

С переселениями ногаев Е.И. Нарожный и Л.П. Семенов связывают оседание в этих местах таинственных борганов и основание ими мавзолея Борга-Каш в ингушском селе Плиево (Нарожный 1988, с. 129, 130; Семенов Л. 1928, с. 217 и сл.; описание мавзолея см.: Месхидзе 1998). Вопрос о времени и об этнической принадлежности строителей мавзолея, как и об идентичности ногаев с борганами, очень сложен. Самое раннее известие о борганах (боргунцах) датируется 1598 г. (Эпиграфические 1966, с. 201). Их происхождение и этноплеменные связи неизвестны. Однако, кажется, нет никаких документальных оснований связывать их с мангытами или в целом с ногаями. Уподобление борганов тем ногаям, которых эпический Мамай якобы переселил из Крыма «к подошве Кавказских гор» (Нарожный 1988, с. 129, 130), не основано на данных надежных источников[41]. Ингушская легенда о том, что в Борга-Каше погребен золотоордынский государь Татартупа Борга-хан, глава ногаев, которые, дескать, при Мамае перекочевали в Чечню (Виноградов 1980, с. 11), может служить иллюстрацией народной памяти о давних миграциях, но тоже не позволяет считать борганов ногаями. Да и народные сказания в этом отношении не единодушны. Л.П. Семенов собрал множество историй о мавзолее, и в итоге оказалось, что его сооружение приписывалось по меньшей мере десятку различных народов (Семенов Л. 1928, с. 217 и сл.).

Слабым доводом в пользу сближения ногаев с борганами могут служить еще разве что традиционные связи монголов-мангутов и монголов-буркутов (ср.: борганы) в период их обитания по соседству друг с другом в Северной Монголии в XII в. В то время между ними практиковался брачный обмен (Рашид ад-Дин 1952а, с. 185). Но это еще более далекие и опосредованные данные, к тому же прямой этнической связи между теми мангутами и дештикипчакскими мангытами, как уже говорилось, в общем не заметно.

Присутствие в Предкавказье на рубеже XIV–XV вв. будущих основателей Мангытского юрта доказывается аналогиями в кочевнических погребальных комплексах этого региона и Заволжья и Приуралья (Виноградов, Нарожный 1991, с. 18).

Как бы там ни было, в письменных источниках почти нет определенной информации о проживании предков ногаев на Северном Кавказе в XV — первой половине XVI в.[42]. Тем не менее память об их кочевании на Кубани и Тереке, как и сохранение там каких-то групп кочевников-кипчаков, могла стать одним из стимулов активной откочевки жителей Ногайской Орды на эти земли во второй половине XVI и в XVII в.[43]. Ареалу кавказского расселения мангытского эля в эпоху поздней Золотой Орды приблизительно соответствовала впоследствии Малая Ногайская Орда (Казыев улус), которая сложилась на Северо-Западном Кавказе к 1560-м годам.

Конец XIV в. в истории Улуса Джучи отмечен нашествиями Тимура. В походе 1391 г. он прошел через Центральный и Западный Казахстан, пересек Яик и разорил левобережье Волги. В 1395 г. его армия из Азербайджана вторглась на Северный Кавказ. В битве на берегах Терека ордынский хан Тохтамыш потерпел полное поражение. После этого Тимур опустошил Волго-Донское междуречье и Нижнее Поволжье. В промежутке между этими двумя кампаниями произошли события, которые многими историками трактуются как основание Ногайской Орды. Связаны они с предводителем мангытов Эдиге.

Начало карьеры Эдиге. Переселение мангытов на Яик

Подробности происхождения этого исторического персонажа окутаны тайной. Даже его имя [в «каноническом» варианте тюрки — «Эдюгю» (Радлов 1888, с. 4)] не имеет бесспорной этимологии. Народные предания (дастан «Эдиге») возводят его к слову «сапог» (идуг, итук): в сапоге якобы приемный отец принес младенца, будущего беклербека, домой (Диваев 1896, с. 12; Потанин 1897, с. 315). А.Х. Маргулан считал, что имя Эдиге произошло от словосочетания етек-бий — мудрец из черни, как будто бы звали эмира в народе (Маргулан 1940, с. 93); А.Н. Самойлович полагал, что имя восходит к восточнотюркскому (караханидско-кашгарскому) эдгю, идгю (добрый, хороший) (Самойлович 1973, с. 188).