История нового имени

Я быстро отключилась от их проблем и сосредоточилась на подготовке к выпускным экзаменам. День и ночь сидя над книжками, измученная жарой, я то и дело вспоминала прошлое лето, особенно те июльские дни, когда Пинучча еще была с нами и мы с Лилой и Нино составляли счастливое трио — или мне так казалось? Но я гнала от себя и эти картины, и отголоски наших разговоров, не позволяя себе отвлекаться.

Эти экзамены стали в моей жизни решающими. За два часа я написала сочинение на тему «Роль природы в поэтике Джакомо Леопарди», включив в текст не только стихи, которые помнила наизусть, но и несколько красивых цитат из учебника по итальянской литературе; но главное, я первой сдала работу на экзамене по латыни и греческому, в то время как мои одноклассники, включая Альфонсо, только-только склонились над своими листками с заданием. Это привлекло ко мне внимание экзаменаторов, в особенности одной худощавой пожилой учительницы в розовом костюме и с голубоватыми волосами, как будто только что вышедшей из парикмахерской; она посмотрела на меня с благосклонной улыбкой. Но все-таки по-настоящему решающим стал устный экзамен. Все учителя меня поздравили, но больше всех радовалась все та же синьора с голубыми волосами. Ее восхитило не столько содержание моего сочинения, сколько моя манера изложения.

— Вы прекрасно пишете, — сказала она с легким акцентом, которого я не распознала, поняв только, что так говорят где-то очень далеко от Неаполя.

— Спасибо.

— Значит, вы и в самом деле думаете, что ничто не вечно, в том числе поэзия?

— Так думает Леопарди, а не я.

— Вы уверены?

— Абсолютно.

— А что думаете вы?

— Мне кажется, красота — это иллюзия.

— Своего рода леопардианский сад?

Я ничего не знала про леопардианские сады, но ответила:

— Именно. Красота — это как море в ясный день. Она подобна закату. Или ночному небу. Это пудра, которой мы стремимся припорошить свои страхи. Стоит ее смахнуть, и мы останемся один на один с чем-то ужасным.

Слова лились у меня легко, я чувствовала прилив вдохновения. Впрочем, я не импровизировала, а просто пересказывала свое же сочинение.

— На какой факультет вы хотите поступать?

Я понятия не имела ни о каких факультетах, само значение этого слова оставалось для меня туманным.

— Я собираюсь подавать документы на конкурс.

— Вы не будете поступать в университет?

Мои щеки вспыхнули, как будто я в чем-то провинилась.

— Нет.

— Вы должны идти работать?

— Да.

Затем меня отпустили, и я присоединилась к Альфонсо и остальным. Но через некоторое время учительница нашла меня в коридоре и долго рассказывала о том, что в Пизе есть университет, где можно учиться бесплатно, надо только сдать экзамен — примерно такой же, как в школе.

— Зайдите ко мне через пару дней, я дам вам все необходимые координаты.

Я слушала ее, как слушают того, кто повествует о вещах, не имеющих к тебе прямого касательства. Но когда два дня спустя я зашла в школу — исключительно ради того, чтобы эта синьора не обиделась и не поставила мне плохую оценку, — она вручила мне листок с моей экзаменационной работой, на который выписала самые подробные сведения об университете в Пизе, чем меня ошеломила. Больше я никогда не встречала эту учительницу и даже не знаю, как ее звали, но я перед ней в неоплатном долгу. Продолжая называть меня на «вы», она на прощанье крепко меня обняла.