История Нового Каллена — Недосягаемая (СИ)

— Не беспокойся насчет Кристин, я сейчас же ей позвоню, — пообещала Эсме и погладила меня по руке. — Но разве из-за этого ты так расстроена?..

— Наверное, я просто устала. Лучше лягу спать пораньше.

Мне совершенно не хотелось думать о настоящих причинах моего расстройства, думать о матери и одиночестве, что расползалось внутри как пронизывающий холод. Эсме не стала меня пытать и, в подтверждение своих слов, подхватила со стола стационарный телефон.

— Я очень рада, что ты не проведешь этот праздник дома. Не беспокойся, мы с Кристин обо всем договоримся. Наверняка, она хочет обсудить меню, — воодушевленно сообщила вампиресса, и я натянула улыбку.

— Надеюсь, что так. Спасибо, — я оставила подушку в покое и поднялась. — Пойду к себе. Быть может, душ меня взбодрит.

— Отдыхай, милая, — тепло отозвалась она и по памяти набрала номер, попутно раскрывая блокнот. Похоже им с доктором Калленом уж слишком нравится собственный почерк.

Я без остановки металась из угла в угол по комнате, обнимая себя за плечи и пытаясь совладать с совершенно противоположными чувствами. Было больше предвкушения, чем боязни. Больше тревоги, чем облегчения. Хотелось расслабиться и покорно ждать, когда спираль раскрутится окончательно, и все прояснится, но неведомое нечто болезненно держало за самое горло, тянуло назад. Внутри тошнотворно-сильно свербило от ощущения потери, и самым отвратительным было то, что Марвел даже не нашлась с достойным прощанием, как будто за один день я стала для нее совершенно чужим человеком, одним из семи миллиардов безликих сосудов с кровью. В её поведении я видела и свою вину. Мне казалось, что если бы я приняла помощь Кейт в свое время, то давно бы пошла на поправку, и Таня бы не сбагрила меня в чужую семью, а обратила. Мне бы не пришлось привыкать к неподражаемому хвойному лесу и открытому пространству комнаты, к новым людям и приемной семье. Мы бы были только вдвоем, и я бы смогла защитить нас обеих…

Мне едва хватало сил держаться на ногах, я зябко обнимала себя за плечи; по щекам беспомощно струились обжигающие слезы. Я порывисто бросилась в душ, в надежде хоть немного освежить мысли и успокоиться. Нужно решить, что для меня важнее: продолжение болезненных самокопаний из-за невозможности хоть как-то повлиять на решения Марвел или зыбкий шанс вступить в скользкое будущее, которое может принести как радость, так и боль. Готова ли я пустить в свою жизнь новых людей, таких хрупких, непостоянных и одновременно похожих на меня? Оказалось так просто привыкнуть к теплым объятиям, шумным компаниям за общим столом и звону столовых приборов, что холодная безупречность превратилась в бельмо на глазу. Разве в доме идеальных ледяных изваяний можно вести себя по-прежнему после того, как на несколько самых приятных часов у меня появится шанс стать частью воображаемой любящей семьи, где родители не видят в поведении детей ничего сверхъестественного, где можно сохранить секреты, где на тебя смотрят, как на равную, а не желают безраздельно обладать.

Вода не сумела смыть мои тревоги, а линейка косметических средств с ароматом вербены разморила еще сильнее. И все-таки лучше лечь спать. Наутро я приду в себя, надену одно из очаровательных платьев и проведу чудесный день в кругу настоящей семьи, которой мне так сильно не хватает.

Я обещала Алексу написать, что добралась домой и теперь рылась в бездонной сумке в поисках телефона, но вместо этого на глаза попался тяжелый скетчбук. С какой-то неведомой целью я таскала его с собой каждый день. Как клеймо. Как непосильный, бесполезный груз.

На первой странице черной ручкой была обрисована двуглавая вершина горы Мак-Кинли, что прекрасно просматривалась из окна на кухне; Таня поставила там диван, чтобы я наблюдала за переменчивой погодой, когда хотела отвлечься и отдохнуть. В первый раз я нарисовала эти пики на салфетке, а потом бережно перенесла в новый блокнот — очередной подарок Марвел. «Mousekin Leigh» [1], — размашистым почерком Таня подписала имя владельца. Я сидела на кровати по-турецки, нависая над этим самым блокнотом и грозясь смазать рисунки падающими слезами. Щеки горели после душа, виски пульсировали, и мне все сильнее хотелось поскорее запрятаться под одеяло до самого утра. Вот только таким образом вряд ли бы удалось решить все мои проблемы.

_____

[1] Mousekin Leigh — Мышонок Ли.

_____

Я ужасно скучала. Стенания вызывали ощутимую боль, от которой хотелось выть, царапать, разбрасывать предметы. Страница за страницей, рисунок за рисунком, карандашный набросок, яркая наклейка, гербарий четырехлистного клевера, упаковка заморской сладости. Я будто вырезала из сердца воспоминания, заставляла себя вновь прочувствовать каждый день, чтобы найти ответ на единственный вопрос: почему она так просто оставила меня в прошлом? Не может быть, что после стольких лет я ничего для нее не значу! Для чего ей было так долго лицемерить, кутать в теплые шубки и покупать все новые и новые забавные вещицы?..