История Нового Каллена — Недосягаемая (СИ)

— Добрый вечер, молодой человек. Меня зовут Эдвард Каллен, а это — моя дочь Ренесми, — довольно спокойно произнес он. Из горла парня вырвались какие-то нечленораздельные звуки, и я едва удержалась от победоносной улыбки.

— Ванесса! Меня зовут Ванесса, — прошипела Ренесми и стрельнула предупредительным взглядом на отца. Вот теперь разрыв шаблона случился и у меня. — Мы как раз собирались перекусить, давай с нами. Если, конечно, общество этого питекантропа тебе не приятно.

Я только монотонно кивнула и уловила на лице Ренесми-Ванессы нечто очень знакомое и похожее на раздражение или скуку. Пока она отчитывала Алекса, ее глаза были живыми, уверенность заряжала спертый воздух кинотеатра. А теперь спасла меня из лап придурка — и на этом наплыв ее приятных чувств был окончен. Это было похоже на покупку вещи, которую ты очень давно хотел. Как только ее получаешь, интерес исчезает практически мгновенно.

— Я благодарна за помощь, — пробормотала я, когда мы вышли на улицу. — Проводить с вами семейный вечер и дальше не навязываюсь…

Я тщетно попыталась изобразить на лице дружелюбие и вызвать более-менее похожую реакцию у девочки. На душе скребли кошки от ее неподдельной взрослости.

— Не за что. Такую встряску надо заесть мороженым. — И маленькая мисс Каллен безошибочно зашагала прямиком к моей машине, что стояла неподалеку.

— Встретимся на месте, — безропотно произнес Эдвард и направился в другую сторону. Что вообще творится между членами этой семьи? Он что, не купил ей новую куклу вовремя? Хотя, судя по вкусам в кинематографе, Ренесми не до кукол.

Ренесми была молчалива и угрюма. Поинтересовавшись, не против ли я, девочка включила в динамиках острую, чувственную песню Elysian Fields и откинулась на сиденье. В прогибе спины читалась взрослая усталость, ножки не доставали до пола, глаза были закрыты, словно она намеревалась пропитаться музыкой, как губка. Почему выбрала мою машину, а не отцовскую, она так и не объяснила. Несмотря на то, что у меня на языке вертелось с десяток вопросов, я решила с ними повременить, пока Ренесми не перестанет выглядеть и вести себя как тридцатилетняя одинокая женщина, смирившаяся со всеми невзгодами этой жизни.

***

Ренесми с железной решимостью собиралась в одиночку умять огромную вазу со всеми видами имеющегося мороженого. Ее отец и не думал возражать, погружаясь в телефон, как только нам принесли заказ. Мне было неуютно. Я без конца сминала шарики мятного мороженого ложкой и не чувствовала никакого прилива эндорфинов. Напряжение осязаемо висело в воздухе, обволакивая нас, как густой туман. Молчаливый Эдвард не намеревался упрекать дочь за то, как она мастерски сравняла с землей Мэнголда (я-то была ей невероятно благодарна), но выглядел страдальчески, как и Ренесми, которая без задней мысли отправляла в рот одну огромную ложку десерта за другой. Каллен предпочитал этого не замечать, что для меня было как минимум странно. Она что, не может заболеть? Да от такого количества сладкого можно попросту отравиться.

Иногда девочка упоенно буравила отца прожигающим взглядом, заставляя Эдварда отвлечься от телефона. Он отвечал ей в той же манере: без слов. Просто задумчиво и многозначительно на нее смотрел. Удобно, наверное.

— Оставлю вас ненадолго. Нужно кое-что купить, — Эдвард поднялся со своего места и довольно быстро удалился. За его спиной хлопнула дверь, и от сквозняка на стенах закачались китайские фонарики. Дочь даже не проследила за ним взглядом, с еще бóльшим аппетитом поглощая мороженое.

— Так что, блондину не удалось затащить тебя в постель, вот теперь и бесится? — с самым безразличным выражением лица поинтересовалась девочка.

От удивления у меня из руки выпала ложка, со звоном приземляясь в вазочку. Ренесми так и продолжала невозмутимо есть; вопрос явно не казался ей неестественным.

— Здесь совершенно другая ситуация, не имеющая никакого отношения к тому, о чем ты так спокойно мне сейчас говоришь, — отрывисто пробормотала я. Вот теперь у меня точно пропал всякий аппетит. — Этот придурок мне отвратителен. И я все еще не понимаю, почему он изначально ко мне привязался, — добавила я и отвернулась к окну. От взгляда Ренесми мне хотелось вылезти из собственной кожи. Слишком маленькая, чтобы обсуждать такое. Слишком осмысленно выражается, чтобы быть такой маленькой.

Порше за окном стоял в гордом одиночестве. Эдвард укатил на Астон Мартине в неизвестном направлении и на неопределённый срок. Надеюсь, он не оставит на меня свою странную дочь.

— Ренесми…

— Пожалуйста, не зови меня так, — ее лицо исказилось гримасой отвращения. — Ванесса. В крайнем случае — Несс. — Ложка звякнула о стеклянное днище и девочка разочарованно вздохнула.

Я закусила губу и кивнула. Выглядеть в ее глазах еще большей тупицей и спрашивать, почему так, мне не хотелось. У меня тоже были свои причины изменить имя.

— Меня буквально выворачивает от слащавой истории этого имени, — одними только губами произнесла девочка и отправила внутрь себя еще одну ложку.