История нравов. Буржуазный век

Можно легко впасть в соблазн и усмотреть в цинизме, с которым обнаруживается товарный и денежный характер любви и брака, в особенности в институте брачных объявлений, факты, отрицающие господствующий вообще закон официального морального лицемерия. На самом деле это не так. На самом деле такого противоречия нет. Цинизм брачных объявлений объясняется всецело их анонимностью. Никогда никто не подписал бы своего имени под таким объявлением, и никогда ни одна парочка не имела бы мужества признаться в деловых и технических предварительных переговорах, предшествовавших их более близкому личному знакомству. Напротив, обе стороны стараются соблюсти видимость брака по любви не только во взаимных отношениях, но и в обществе. Когда готовятся выгодно выдать дочку замуж, то в каждой семье разыгрывается беспрерывная и величайшая комедия. И все, вся родня, участвуют в ней.

Новейший роман неоднократно изображал эту комедию, эту «выдачу замуж», это выуживание хорошей партии, эти способы благополучно втащить на ложе дочери жирную клюнувшую щуку. Как на хороший пример можно указать на «Советы холостякам» Марселя Прево. Эти советы вложены в уста светской дамы, и дает она их молодому другу, мечтающему жениться. О том лицемерии, которым опутывают молодого человека, желающего вступить в брак, раз его нашли достойным претендентом, эта умная дама говорит: «Вдруг все вокруг него становится ложью. Родители девушки говорят неправду о своих денежных средствах и о характере дочери, обо всем. Таков старинный обычай. На его глазах ведут семейную жизнь, настолько же отличную от обычной, насколько представление балета разнится от репетиции. Девушка лицемерно выставляет напоказ добродетели, привычки и таланты, которых у нее нет, и — что особенно гадко — любовь, которой она не чувствует. Я, женщина, знающая ту ложь и то лицемерие, к которым мы обыкновенно прибегаем, бываю ошеломлена при виде того, как наши милые девушки маневрируют во время этой ловли жениха. Откровенны они или застенчивы — все лгут. Невинная речь и стыдливое возмущение одной так же деланны, как бесцеремонность и полуготовность другой отдаться. Если девушка разразится слезами в ответ на поцелуй, который вы у нее похитили, если она будет осыпать вас упреками, если будет грозить, что позовет своих родителей, — не верьте ей. А если другая от вашего поцелуя придет в неописуемое блаженство — не верьте и ей. Как та, так и другая скрывает за ширмой готовности или возмущения ту же самую мысль, которую можно выразить приблизительно следующими словами: „Кажется, на этот раз он клюет“».

Приблизительно в таком же духе, хотя и гораздо подробнее, изображает положение вещей Ганс фон Каленберг в своем очень известном, неоднократно конфискованном и снова освобожденном от ареста романе «Русалочка», где в форме переписки очень ярко и потому очень метко разоблачается отвратительное нравственное лицемерие высших классов. Содержание романа следующее. Молодая девушка, которая должна найти себе мужа с деньгами, так как сама ничего не имеет, кроме хорошего имени, бросилась на шею жуиру Герберту Грендалю, разыгрывающему из себя моралиста. Она позволяет ему посвятить ее во все тайны, отчаянно флиртует с ним, ища в этом вознаграждение за брак, который будет таким банальным, и вместе с тем доверяет ему все свои мысли и чувства. Она доверяет ему все семейные секреты, рассказывает о нищете, скрытой под блестящей мишурой, и в особенности о тех темных приемах, которые были пущены в ход, чтобы выдать обеих старших сестер, и которые теперь хотят применить, чтобы уловить в сеть и для нее очень богатого дворянина, который наконец «клюнул». А жуир, удостоившийся благосклонности и доверия девушки, исправно сообщает своему другу, юнкеру Ахиму фон Вустро, свои интимные переживания и чужие тайны. Самое пикантное во всем этом то, что этот Ахим фон Вустро и есть не кто иной, как именно тот богатый дворянин-помещик, которого «русалочка» и особенно ее мать поймали на удочку.