История нравов. Буржуазный век

Совершенно в ином положении находятся имущие классы. Здесь флирт встречает лишь ничтожные преграды и зато тем более стимулов к своему развитию и процветанию, особенно среди женщин этих классов. Эти последние в большинстве случаев ничем серьезным не заняты. И потому у них часто нет иной потребности, как сделать себе жизнь возможно более приятной. А делают они это при помощи флирта. Флирт становится, таким образом, их важнейшей жизненной задачей, становится их «занятием» — с утра до вечера…

Можно говорить о различных формах флирта в разные эпохи буржуазного века. Как видно, приведенные примеры относятся все без исключения к нашему времени или к ближайшему прошлому, к эпохам, несомненно знаменующим одну из кульминационных точек как в смысле распространенности флирта, так и в отношении рафинированности его форм. Здесь мы имеем дело с неизбежным различием между мелкобуржуазной и крупнобуржуазной эрой, а мы все более вступаем именно на путь настоящей буржуазной культуры. Подобно тому как мелкобуржуазная среда должна стремиться к умеренности в этой области, так умеренностью отличаются и мелкобуржуазные эпохи. В такие эпохи флирт холостых людей носит довольно невинный характер. Нежные взоры, более крепкое рукопожатие, легкое прикосновение были в такие эпохи в глазах большинства самыми крайними выражениями флирта и считались многими необыкновенной смелостью.

То же приложимо и к разговору, во время которого ограничивались невинными любезностями и невинными комплиментами. Настоящие двусмысленности, не говоря уже о цинических выражениях, считались как мужчинами, так и женщинами страшным преступлением.

Повторяем: в мелкобуржуазные эпохи люди флиртуют в общем так, как ныне и всегда флиртовали и флиртуют в мелкобуржуазной среде.

Когда же в истории встречаются эпохи, похожие на нашу в политическом и экономическом отношениях, то размеры и формы флирта всегда вполне совпадают с таковыми нашего времени. Такой эпохой была, например, Вторая империя во Франции. Если вы прочтете серьезные мемуары этой эпохи — их, правда, немного, — то есть такие, авторы которых имели мужество открыто назвать вещи своими именами, ясно и мужественно высказать то, что было, то вы увидите, что различие между этой и нашей эпохой ничтожно. И во всяком случае, различие не в том, что прошлое было в этом отношении сдержаннее. Прочтите, например, злые мемуары Вьеля Кастеля, и вы увидите, что в высшем парижском свете тогда флиртовали словесно и действенно не хуже, чем в тех же кругах в настоящее время. Мы узнаем, например, что молодая дама считала за комплимент, если кавалер, с которым она познакомилась какие-нибудь пять минут назад, шептал ей на ухо, что хотел бы побеседовать с ней о таких предметах, о которых говорят без посторонних свидетелей.

Мы слышим далее, что многие и многие женщины считали высшим шиком провоцировать самыми пикантными приемами эротическое любопытство флиртовавших с ними кавалеров. «Юбки наших дам похожи на театральный занавес, который в один вечер поднимается и опускается несколько раз» — это циническое изречение относится к эпохе Второй империи. Мы узнаем, что подобные беседы на интимные темы в обществе считались всеми признаком хорошего тона, а также, разумеется, и соответствующее им поведение. Граф Вьель Кастель, несомненно, злой клеветник, но стоит только прочесть «Нана» Золя, быть может, наиболее смелую, но именно ввиду своего смелого описания тогдашних нравов наиболее меткую картину времени, и вы поймете, что Вьель Кастель не был вовсе уж таким клеветником.

Само собой понятно, речь идет здесь только о тогдашних крупных городах, как Париж, Лондон, Вена, пользовавшихся весьма плохой репутацией, вошедшей в поговорку, репутацией, заставлявшей обывателя-провинциала открыто разводить руками по поводу царящей в этих вертепах гнусности, тогда как в глубине души он лелеял как величайшую мечту желание хотя бы один раз погрузиться с головой в волны этого гнусного вертепа.

Флирт был назван не без основания «общественно насаждаемым цветком эротики». Это не значит, конечно, что его наиболее развитые формы являются вместе с тем всегда и наиболее благородными, — приведенные из романов Прево и Каленберга примеры доказывают с достаточной убедительностью, что это не так. Из этого определения, однако, вытекает само собою, что флирт никогда не ограничивался и не ограничивается холостыми. Женатые и замужние флиртуют так же усердно, как и холостые, и многие даже усерднее последних, притом по тем же причинам, как и последние: флирт вознаграждает их за то, чего одна или обе стороны не находят в условном браке. Сюда присоединяется у многих еще то вынесенное из опыта убеждение, что можно серьезно любить после того, как заключен брак с другим.

Подобная ситуация неизбежно приводит к флирту. У сильных и тонко организованных натур такой флирт облекается порой в самые благородные формы. Есть люди, которые умеют превращать свое чувство и свою чувственность при таких условиях в настоящее художественное произведение.