История нравов. Буржуазный век

Почему замужняя женщина флиртует, в чем заключается для нее наслаждение флирта, почему она флиртует с возможно большим числом мужчин, — все это хорошо объясняет героиня в «Браке Жюльенны» Марселя Прево: «Кажется, мы, женщины, все очень любим глядеться в зеркало. Взгляд на наше лицо говорит нам: „Ты, право же, недурна, маленькая Жюльена“. Выслушивать такие слова очень приятно. Но еще приятнее было бы, если бы такие слова говорило само зеркало, не правда ли? Так вот: флирт и есть не что иное, как говорящее зеркало. У меня такая масса зеркал, что я могла бы ими наполнить целую галерею. И они говорят мне это одно громче другого!»

Замужняя дама флиртует, конечно, не только ради этого, но и потому, что мужчины говорят ей и другие вещи, которые приятно выслушивать, потому, что в высшей степени пикантно испытывать сладострастное волнение лицом к лицу со многими мужчинами, и потому, что не менее пикантно — мы уже привели выше подтверждающую эту истину цитату — эротически разжигать мужчин.

Молодая дама начинает поэтому флиртовать как можно раньше. Многие знатоки и критики современного общества утверждают, что ныне даже множество флиртующих девушек доходят во флирте часто до последних границ, а что мужчина всегда охотно идет как можно дальше, это, кажется, не нуждается в особом доказательстве. Все позволено, решительно все, только «не то». Другими словами: проблема флирта состоит в том, чтобы, сохраняя девственность, испытать все утехи любви.

В романе Марселя Прево «Полудевы» говорится: «В глазах девушки он прочел ее согласие. Как добычу внес он ее в комнату. Прижавшись устами друг к другу, они опустились на ложе, на котором в продолжение четырех лет Мод покоилась уже дважды, не потеряв ни разу своей невинности».

А в другом месте настоящая полудева, demi-vierge, характеризуется следующим образом: «Как все гордые люди, ведущие теоретическую борьбу против общественного строя, она предначертала себе сама известную границу, руководимая своего рода чувством справедливости. Для того, кто даст ей свое имя и свое состояние, приберегла она последнее высшее доказательство любви».

Это «последнее» доказательство, следовательно, единственное, предназначенное умными девушками законному супругу. Этого одного достаточно, чтобы узаконить и освятить свое прошлое на брачном ложе. Г-жа доктор Г. Пауль замечает очень основательно в статье «О переоценке девственности»: «Есть девушки, которые уже детьми проституировали себя фактическим или мысленным развратом. Чистота души давно уже потеряна, нет ничего, чего бы они не знали, но… физическую девственность они сохранили… для будущего мужа. Пусть же кто-нибудь усомнится в их невинности при таком неопровержимом доказательстве!..»

Автор прав также, когда продолжает: «А если девушка, в детстве хранившая безусловную чистоту, потом в порыве бурной страсти пробудившейся женщины отдастся по любви мужчине, то все кричат: „Посмотрите, какой позор!“ Громче же других кричит и бросает самые большие камни именно проституировавшая себя девушка, сохранившая физическую девственность. „Обесчестившая“ себя тем не менее остается здоровой женщиной со здоровой чувственностью, последовавшей естественному инстинкту, а не противоестественной склонности и не извращенным прихотям полудевы. И все-таки она предана опале! Ни один мужчина не пожелает жениться на ней. Он предпочитает ей полудеву. Ведь у нее есть доказательство физической нетронутости».

Настоящая полудева поступает, разумеется, совершенно сознательно.

Молодая светская девушка говорит, например, другу, с которым флиртует: «Приближается возраст, когда остается все меньше шансов выйти замуж. Притом я не испытала ни одного приключения, которое доставило бы мне хоть немного, удовольствия, а неприятностей было пропасть. С меня довольно! Я тоже хочу выйти замуж! Разве я плохая партия? Я вышла из хорошей семьи, у меня приданое в 200 000 франков, которым могу свободно располагать. Конечно, это немного, но в наши плохие времена приятно иметь и это. Может быть, я немного легкомысленна! В этом, конечно, виновата моя юность, как только выйду замуж, я уж сумею остепениться. А что касается нетронутости, то вы можете обследовать весь Париж и еще весь Орлеан и вы не найдёте другой девушки, которая была бы в такой же степени Орлеанской девой, как я. Боже! Я, конечно, прекрасно знаю, что не аист приносит детей. Я не белая гусыня, как говорит мой друг Гектор. И тем не менее мой муж получит полное удовлетворение. Он будет первым, который посвятит меня во все это».

Она встает, скользнув пальцами по клавишам рояля, и прибавляет, словно думая вслух: «И мне думается, что это будет вовсе не скучно».