История нравов. Галантный век

Культура абсолютизма отразилась в области половой как галантность, как провозглашение женщины властительницей во всех областях, как ее безусловный культ. Век абсолютизма – классический век женщины. Она повелевает не только как тайная государыня, ее права царицы признаны официально перед лицом всего мира. Она открыто выставляет свой сан, как открыто пользуется связанными с ним привилегиями. В своей известной книге «Женщина в XVIII века» братья Гонкуры прекрасно охарактеризовали этот золотой век женщины: «В эпоху между 1700 и 1789 годами женщина не только единственная в своем роде пружина, которая все приводит в движение. Она кажется силой высшего порядка, королевой в области мысли. Она – идея, поставленная на вершине общества, к которой обращены все взоры и устремлены все сердца. Она – идол, перед которым люди склоняют колена, икона, на которую молятся. На женщину обращены все иллюзии и молитвы, все мечты и экстазы религии. Женщина производит то, что обыкновенно производит религия: она заполняет умы и сердца. В эпоху, когда царили Людовик XV и Вольтер, в век безверия, она заменяет собою небо. Все спешат выразить ей свое умиление, вознести ее до небес. Творимое в честь ее идолопоклонство поднимает ее высоко над землей. Нет ни одного писателя, которого она не поработила бы, ни одного пера, которое не снабжало бы ее крыльями. Даже в провинции есть поэты, посвящающие себя ее воспеванию, всецело отдающиеся ей. И из фимиама, который ей расточают Дора и Жентиль Бернар, образуется то облако, которое служит троном и алтарем для ее апофеоза, облако, прорезанное полетом голубей и усеянное дождем из цветков. Проза и стихи, кисть, резец и лира создают из нее, ей же на радость, божество, и женщина становится в конце концов для XVIII века не только богиней счастья, наслаждения и любви, но и истинно поэтическим, истинно священным существом, целью всех душевных порывов, идеалом человечества, воплощенным в человеческой форме».

Эти слова Гонкуров о Франции применимы ко всем европейским странам. Так как экономическая и политическая ситуация была везде одна и та же, то одинакова была и культурная физиономия эпохи. Везде царила женщина, везде господствовали законы галантности. Различие здесь только в большей или меньшей утонченности форм. В других странах эти формы только грубее и неуклюжее – как это бывает всегда с копиями, – чем во Франции, где в силу вышеописанных благоприятных для проявления абсолютистской культуры предпосылок могли развиться и утонченнейшие формы галантности. В этом все различие.

Сущность галантности заключается в том, что женщина в качестве орудия наслаждения, как живое воплощение чувственности, взошла на престол. Ей поклоняются, ей курят фимиам, как олицетворенному сладострастию. Перед ее умом и воображением, перед ее душой благоговеют лишь настолько, насколько они возвышают ее чувственные прелести и доставляемое ею чувственное наслаждение. Культ женщины и чувственности в указанной форме был также неизбежен, был таким же необходимым историческим последствием, как и самое возникновение абсолютизма. Там, где ограниченный численно класс мог существовать за счет всего остального населения и беспрепятственно удовлетворять свои вожделения, он неизбежно становится паразитом. А у паразита одна только программа – физическое наслаждение. Один из остроумнейших эпикурейцев эпохи, уже раз нами процитированный, аббат Галиани, писал: «Человек существует не для того, чтобы постигнуть истину, и не для того, чтобы быть жертвой обмана. Все это безразлично. Он существует исключительно, чтобы радоваться и страдать. Будем же наслаждаться и постараемся поменьше страдать». А желаннейшим наслаждением становится любовь. Так последняя должна была стать в век абсолютизма самоцелью. Так должен был возникнуть общеобязательный закон: во всех случаях и во всех отношениях надо быть «галантным».

Паразит хочет, однако, наслаждаться, не затрачивая предварительно или одновременно никакой умственной или душевной энергии. Поэтому страсть и борьба безусловно упраздняются. Удовлетворение чувственности – таков общий закон морали: нравственности противоречит только отказ. Женщина поэтому с самого начала готова уступить. Ее колебания – только средство увеличить наслаждение мужчины. Один из величайших мастеров по части галантности, граф Тилли, говорит в своих мемуарах: «Во Франции необходимо пустить в ход немало прилежания, ловкости, внешней искренности, игры и искусства, чтобы победить женщину, которую стоит победить. Приходится соблюдать формальности, из которых каждая одинаково важна и одинаково обязательна. Зато почти всегда есть возможность насладиться победой, если только нападающий не болван, а женщина, подвергшаяся нападению, не олицетворение добродетели».