История нравов. Галантный век

Так же открыто, как функционировали в XVII и XVIII веках в больших городах бродячие проститутки, действовали и дома терпимости. Подобно корсо проституток, и дома терпимости — по крайней мере, более богатые — относились к числу достопримечательностей города, которые каждый иностранец обязан был осмотреть, если желал похвастаться, что видел все интересное в городе. В таких городах, как Лондон, Париж и Берлин, некоторые дома терпимости пользовались прямо мировой славой. В Лондоне к ним принадлежал дом мистрисс Пендеркваст, «монастырь» Шарлотты Хейс и храмы Авроры, Флоры и Мистерии. В Париже — дома г-жи Гурден, прозванной маленькой контессой, г-жи Жюстин-Пари, «Bonne Maman» («Добрая мамаша»), отель Монтиньи и другие. В Берлине — главным образом учреждение г-жи Шувиц. В этих домах было, по-видимому, в самом деле собрано все, что только могли требовать в этом смысле состоятельные клиенты.

Впрочем, даже при войске мы встречаем дома терпимости (см. «Солдаты и проститутки» Ватто). Магистр Лаукхарт упоми нает в своем описании осады пруссаками Майнца в 1753 году: «В нашем полку существовал настоящий дом терпимости — палатка, где жили четыре девицы, для вида торговавшие кофе. Самая красивая из них, Лизхен, стоила 45 крейцеров, Ганнхен — 24, Бербхен — 12, а старуха Катарина — 8».

В официальном доме терпимости сосредоточивалась в эпоху старого режима проституция, и поэтому здесь лучше всего обнаруживается крупное ведение дела, его методы и тонкости.

Так как проститутка дома терпимости не могла, подобно вольнопромышлявшей, бегать за мужчинами или навещать их у них в доме, а должна была ждать их появления, то она делала все, чтобы привлечь к себе внимание ходящих мимо. В каждую свободную минуту она сидела у окна и смотрела на прохожих (см. «Римские куртизанки у окна»). Естественным последствием было то, что «сидение у окна» стало первой характерной чертой профессии проститутки и что такое поведение считалось неприличным для порядочной женщины. Архенхольц сообщает об Англии: «Показываться у окна здесь считается неприличным».

Проститутка не ограничивалась, однако, в большинстве случаев тем, что привлекала к себе ободряющими взглядами внимание проходивших мужчин, а подкрепляла обыкновенно — в особенности в населенных ими кварталах — свои ухаживания возможно непристойным костюмом. Хорошенькие проститутки обычно сидели у окна в бросавшемся в глаза неглиже. В «Галантных историях Вены» говорится о Наглергассе, главном центре венской проституции: «Целый день подкарауливают нецеломудренные девицы у открытых окон, возбуждают открытой грудью проходящих Актеонов[39] и любезными взорами приглашают их к себе…»

К крикливому и бесстыдному костюму добавлялись недвусмысленные жесты. Там, где конкуренция была очень велика, девицы вели себя особенно цинично. Здесь для проходящих устраивались настоящие эротические спектакли. Майкл Райан сообщает в своей книге о проституции в Лондоне: «В пользовавшемся дурной славой доме терпимости, содержавшемся г-жой Обри, проститутки стояли у окна голые, делая разные непристойные жесты, принимая разные циничные позы. И то же бывало во многих других лондонских домах терпимости. Такому безобразию пытались помешать постановлением, в силу которого окна должны были быть защищены занавесками разных видов. Но эти последние обыкновенно откидывались».

Бесстыдство иногда доходило до того, что вообще уже ничего не скрывали от взоров проходящих. В появившейся в 1750 году в Лондоне книге «Обитель Сатаны» говорится о лондонских кварталах, где селились проститутки: «Ты можешь здесь увидеть самые бесстыдные сцены, происходящие у окна, даже в полдень, иногда самый акт… Другие приводят в порядок свои рубашки, фартуки и головные уборы, стоя у окна совершенно обнаженные».

Такие сцены можно было тогда видеть в проститутских кварталах всех больших европейских городов. Поэтому эти кварталы притягивали — особенно по вечерам — массу мужской публики. Каждый день туда отправлялись в одиночку и целыми группами, чтобы насладиться подобными зрелищами, если не в качестве активных участников, то по крайней мере пассивных наблюдателей. Не отсутствовала и более чистая публика, хотя последняя отправлялась туда обыкновенно переодетая, то есть в не бросавшемся в глаза костюме, или не желая скомпрометировать себя, или желая обезопаситься от приставаний черни, обделывавшей здесь свои темные делишки.

Такие же грубые нравы царили и внутри этих домов.

В тех случаях, когда любовная сделка не совершалась с быстротой простого торгового дела, она была соединена с вакханалией, кончавшейся всеобщим пьянством и часто огромным скандалом. Лондонский корреспондент ежемесячного журнала «Лондон и Париж», выходившего в Веймаре, сообщает в 1801 году: «Безобразия, творимые продажными девками, так велики, что положительно говорить о них невозможно… например, на Кастл-стрит, Оксфорд-стрит нет ни одного дома, где бы не происходили с утра до поздней ночи сцены, способные привести человека в трепет».