История нравов. Галантный век

Судя по книге «Галантные истории Вены», мужская метресса была и там обычной фигурой. Так как таких людей было немало, то их обозначали буквами N. N.: «N. N. живет шикарно, прекрасно одевается, следует моде, а, говорят, у него нет ни единого крейцера состояния и он простой практикант. — Каким же образом это случается? — Г-жа (такая-то) содержит его и платит ему жалованье как берейтору. Он всегда при ней, во время туалета заменяет служанку, за обедом — друга, на прогулке — спутника, в театре — толмача ее настроений, а в постели — супруга».

В Берлине функции мужской метрессы особенно часто исполняли офицеры. Ничтожное жалованье, получаемое прусскими офицерами, заставляло их стремиться к такому положению.

Любовник в свите женщины знаменует собой момент ее высшего господства в эпоху абсолютизма. Вместе с ним падает и ее господство. И вот если природа лишила ее права на любовника или если он по тем или иным причинам сам не является, то умная женщина приковывает его к себе за наличные. Фигура мужской метрессы как нельзя лучше завершает собой эту главу. Она — неизбежное смешное украшение всего здания.

5. Проституция

Уличная торговля любовью

Дома терпимости

Агенты и маклеры проституции

П олиция и проститутка

Шип на розе

«В наше время так легко и удобно найти любовь у порядочных женщин, что никто не нуждается в услугах нимф», — подобное суждение мы то и дело слышим в эпоху старого режима. Казанова пишет: «В наше счастливое время проститутки совсем не нужны, так как порядочные женщины охотно идут навстречу вашим желаниям». Однако эти слова характеризуют лишь всеобщую склонность к разврату и его размеры, а не второстепенную роль проституции в общественной жизни.

В эпоху, когда, как в дни старого режима, любовью торговали оптом, естественно, процветала и торговля в розницу, так как ежеминутно удовлетворяемое половое наслаждение относится к числу важнейших потребностей эпохи. Велико должно было быть число женщин, торговавших собой открыто на улицах и площадях. Не столько, впрочем, потому, что эта якобы наиболее легкая для женщин форма заработка находила свою опору во всеобщей нравственной распущенности, но по другой существенной причине, а именно потому, что тогда вне семьи не было у женщины никакого дела, семья же была для многих недоступной роскошью. Проституция поэтому стала для десятка тысяч женщин просто неизбежностью. Ведь надо же было да и хотелось жить!

Роль проститутки в общественной и частной жизни эпохи была не ограниченнее, чем раньше, а, напротив, значительнее, отличаясь, однако, во многих отношениях существенно иным характером, чем, например, в эпоху Ренессанса. О количестве проституток в эпоху старого режима точно известно так же мало, как и об их числе в эпоху Ренессанса, ибо до нас дошли только приблизительные подсчеты. Так, в Вене, и притом в годы безжалостного господства созданной Марией Терезией комиссии, наблюдавшей за нравственностью населения, когда каждая захваченная проститутка подвергалась самым жестоким наказаниям, число обычных проституток, по общему мнению, доходило до 10 тысяч, а более дорогих — до 4 тысяч. В Париже — по разным сведениям — их число колебалось между 30 и 40 тысячами, а в Лондоне около 1780 года их даже насчитывалось 50 тысяч, не считая метресс. В одном только лондонском участке Мэрибон их число доходило до 13 тысяч, из которых 1700 населяли целые дома. В Берлине в последнюю четверть XVIII века имелось около ста домов терпимости, в каждом из которых жило не менее семи или девяти проституток. Другими словами, в тогдашнем Берлине существовало вчетверо или впятеро больше регламентированных проституток, чем в современном.

Огромное количество женщин, торговавших из года в год любовью в розницу, лучше всего характеризуется, однако, той видной ролью, которую проститутка играла в общественной жизни. На этот счет мы осведомлены гораздо лучше, в особенности относительно больших городов.

В маленьких местечках, где тон задавала ремесленная мелкая буржуазия, и в особенности в деревнях положение дел, несомненно, изменилось со времени Ренессанса. Официальные дома терпимости, везде существовавшие в XV и XVI веках, сделались с течением времени здесь редкостью. Это, конечно, не значит, что вместе с домом терпимости исчезла из общей картины этих городков и проститутка. Она существовала лишь тайком и всячески маскировала свое поведение. Если раньше она носила позорящие знаки своей профессии — в виде особой формы шпильки или желтой каймы на вуали — и должна была их надевать, как только выходила на улицу, чтобы всякий мог ее отличить, то теперь в маленьких городках она, напротив, была обязана одеваться скромно и целомудренно и «честно» зарабатывать свой хлеб как швея, вышивальщица, прачка и т. д. Разумеется, внешняя порядочность нисколько не мешала тому, что эти женщины были очень хорошо известны мужской половине населения, знавшей не только, где они живут, но и когда их можно застать дома.