История нравов. Галантный век

Первым условием повышения в чине чиновника была часто обязанность жениться на отставной метрессе начальника, от которого зависело это назначение. А если принять во внимание массовое потребление некоторыми господами любовниц, то неудивительно, что существовали целые феодальные округа, где вообще какое бы то ни было место можно было получить, только женившись на гаремной даме властителя округа. Кто на это был неспособен или не имел денег купить себе место, тот всю жизнь тщетно ждал декрета. Однако нужда делала большинство благоразумными, а в некоторых пробуждала и прямо желание очутиться в таком положении.

Один швабский пастор писал своему коллеге: «Жениться на беременной метрессе патрона кажется многим высшим счастьем, которое только может выпасть на их долю». Особенно часто слышим мы, что именно таким путем добивались места священники. «Попадья брала уроки конфирмации на ложе господина графа», — эта фраза была долгое время на юге Германии очень популярной поговоркой. Существовали и другие такие поговорки.

Если профессия фиктивного мужа чрезвычайно прибыльна, то в эту эпоху она не считается и бесчестной, особенно если муж не скрывал своей роли. Менее же всего она бесчестила человека, если он был когда-то или все еще оставался товарищем по ложу государя. Когда руку г-жи Лавальер вместе с миллионным приданым предложили некоему барону Варда, то он отклонил предложение не из чувства собственного достоинства, а только потому, что находил сумму слишком незначительной, так как в письме к своей собственной метрессе, графине Суассон, он выражал принципиальное согласие следующими словами: «Мой отец, покойный граф Море, один из наиболее достойных уважения французов, женился на метрессе Генриха IV, от брака с которой я и произошел. Судите сами, мне ли противиться! А так как я совершенно равнодушен к г-же Лавальер, то король доставил бы мне большое удовольствие, если бы продолжал с ней свою связь».

По поводу такого случая Мольер создал известную формулу: un partage avec Jupiter n’a rien du tout qui deshonore[37]. И все одобрительно аплодировали — разумеется, в том случае, когда гонорар был достаточно велик.

Необходимо остановиться еще на одной типической мужской фигуре эпохи — на мужчине в роли метрессы. Женщина, особенно в зрелые годы, когда одна ее красота уже не могла соблазнить мужчину, также покупала любовь. Для многих мужчин эксплуатация этого источника существования была наиболее выгодной профессией, какую они только могли придумать. Из сотни исторических примеров возьмем лишь несколько. О дворе Людовика XIV Жан Эрве сообщает: г-жа Бове, за девственность которой Людовик XIV заплатил целое состояние, содержала некоего барона Фроменто; жена канцлера Сегье содержала много лет графа Аркура; г-жа Роган заплатила за любовь господина Миоссена маленькую сумму в 200 тысяч талеров; г-жа Беринген предложила господину Монлуе д’Анженн, отличавшемуся большой красотой, за его нежность ежемесячную пенсию в 1200 талеров — в последнем случае предложение было отклонено, несмотря на высокую цифру, отчасти потому, что этот господин уже был связан, отчасти потому, что дама «была уже не первой молодости».

Как видно, женщины платили любовникам не хуже, чем мужчины любовницам. Поэтому они также ставили свои условия. Об одной придворной даме Людовика XIV Жан Эрве приводит следующий случай: «Одна придворная дама, и далеко не из последних, узнала, что ее любовник намерен жениться, и добилась того, что он после бракосочетания зашел к ней. Едва он пришел к ней, как она упросила его днем спать с ней, чтобы ночью племянница — он женился на племяннице своей метрессы — получала только остатки. Так как она платила хорошо, а молодой супруг нуждался в деньгах, то он и согласился на ее предложение».

Женщины, располагавшие политическим влиянием, платили, кроме того, должностями и синекурами. Иногда, правда, условно, на тот случай, если кавалер плохо исполнит поставленные условия или пойдет вразрез с ними, обращаясь сердцем к другой женщине. В своем этюде об известном всемогущем министре Фридриха Августа Саксонского графе Брюле Эбелинг сообщает такой случай: «Подобно мужу, и графиня имела свои перемещаемые цифры, как Солон окрестил фаворитов-деспотов. Среди них было четверо камер-юнкеров, молодых славян, служба которых заключалась в том, что они иногда прислуживали даме при закрытых дверях, за что их ожидали в зависимости от более или менее удовлетворительного исполнения обязанностей должности и синекуры. Секретарь министра Зейфферт должен был убедиться, как опасно возбудить ее недовольство. Однажды она застигла его в такой момент, когда он находил достойной внимания и любви не только ее превосходительство, но и одну из ее камеристок. В наказание он был удален, получил где-то скромное место, а девушку немедленно же выдали насильно замуж».