История нравов России

Затем на престол взошел Петр III, представляющий собой скомороха по своему поведению, на что обращает внимание В. О.Ключевский (120, 12); сама императрица Елизавета называла его «гольштинским чертушкой». Все время он проводил в попойках и кутежах, редко бывая вечером трезвым; будучи женат, Петр III играл с куклами, разыгрывал сражения с игрушечным войском, выносил приговоры крысам, полакомившимся сахарными солдатиками на бисквитной крепости, и вешал их. Все его поведение демонстрировало пренебрежение к русским: «он не скрывал, напротив, задорно щеголял своим пренебрежением к церковным православным обрядам, публично дразнил русское религиозное чувство, в придворной церкви во время богослужения принимал послов, ходя взад и вперед, точно у себя в кабинете, громко разговаривал, высовывал язык священнослужителям… дан был приказ… русским священникам обрить бороды и одеваться, как лютеранские пасторы» (121, т. IV, 320). Все это наряду с другими действиями императора вызвало ропот в обществе и привело к его свержению, в результате чего самодержицей стала Екатерина II.

Время ее царствования называют екатерининским «золотым осьмнадцатым» веком; это — эпоха славы и могущества России, закрепившей за собой статус великой державы. Екатерина II стала государственным деятелем с громадным кругозором, дальновидным и расчетливым политиком, своеобразным «философом на троне», восхищавшим проницательного и лукавого Фридриха II, владычицей «державы полумира». При всем ее могуществе она проявляла добрый нрав, ибо, по мнению историка прошлого века А. Брикнера, «власть и перевес, полученные ею после удачного государственного переворота, оказали облагораживающее влияние на нрав царицы» (32, 700). В домашней жизни она была весьма человеколюбива, обладала веселым нравом, склонностью к юмору, шуткам и забавам, любезностью в обращении с детьми, добротой и кротостью, снисходительностью к прислуге, щедростью. Вместе с тем, ей были присущи некоторое упрямство, своенравие и высокомерие; тщеславие являлось ее идолом, на что обращали внимание ее современники (Иосиф II и др.).

Князь М. Щербатов прямо порицает Екатерину II за следующие пороки: любострастие, разврат, пышность, бесконечное самолюбие, переменчивость в суждениях (189, 118–119).

Следует отметить, что и в полубульварных романах французского поляка К. Валишевского «Роман одной императрицы» и «Вокруг трона», а также в современной историко–художественной беллетристике «интимная» жизнь императрицы заслоняет ее масштабную фигуру, обывательское представление о ней как о «развратнице на троне» искажает действительность.

Дело в том, что весьма сильно в императорской России XVIII века был развит фаворитизм; он существовал и в других странах, но здесь на нем лежал своеобразный отпечаток. Ведь после Петра Великого (у него были свои фаворитки) на престоле находились преимущественно женщины; особое значение фаворитизм приобрел в царствование Екатерины II. Она, как и Анна, и Елизавета, имела фаворитов, но ее темперамент, характер, наклонность все преувеличивать и все ставить на карту придали этому явлению необычные размеры. Анна сделала из конюха Бирона герцога Курляндского; Екатерина из Понятовского — короля Польши; Елизавета удовлетворялась двумя официальными фаворитами (Разумовским и Шуваловым); Екатерина насчитывала их дюжинами.

Впрочем, и интимная жизнь императрицы, воспринявшей существовавший до нее институт фаворитов, имеет вполне реальные основания. В ответ на обвинения Потемкина в легкомысленном поведении она пишет: «Бог видит, что не от распутства, к которому никакой склонности не имею, и если б я в участь получила с молода мужа, которого бы любить могла, я бы вечно к нему не переменилась…» (83, 714). К тому же следует учитывать и то, что ум у Екатерины II был не только чрезмерным, преступающим общепринятые границы, это был ум властный, самодовлеющий, презирающий установленные правила, возводящий в закон свои собственные наклонности, волю, даже каприз. При Анне Иоанновне и Елизавете Петровне фаворитизм был только прихотью, при Екатерине II он становится своеобразным государственным учреждением. В ее отношении к фаворитам играет роль не только чувственная страсть, но и потребность в уме и воле, чтобы эффективнее управлять делами империи. Она воспитывала своих фаворитов (среди них наряду с ничтожными пешками встречались и великие государственные умы) не без пользы для дела: достаточно вспомнить Потемкина, Зорича и др.