История о колдовстве

Люси указала по очереди на каждую из балерин пальцем, и девицы стали крутиться волчком на месте. А пока они вращались, их шеи начали удлиняться, ноги вытягиваться, а пачки облезать. И к тому времени, как оркестр доиграл увертюру, Сестрицы-Красавицы по воле Люси превратились в семерых гогочущих лебедей!

Зрители пришли в восторг и, вскочив с мест, принялись хлопать. Люси давно уже не слышала благодарных рукоплесканий в свой адрес, поэтому она низко поклонилась, упиваясь признанием своего таланта. Зрители бросали розы ей под ноги, кричали, пока не охрипли, и хлопали, пока у них не заболели ладони.

Как только на сцене появилось семь тыкв – Счётчиков Проклятий, Люси почувствовала покалывание на макушке. Она бросилась к зеркалу за кулисы и в ужасе закричала, увидев своё отражение. Проклятие превратило её волосы, в том числе и брови, в пушистые белые перья!

– Что я натворила?! – взвизгнула она. – Теперь я похожа на одуванчик!

Госпожа Мара встала у Люси за спиной и злорадно улыбнулась.

– Молодец, Люси. Ты не только сдала четвёртый и последний экзамен, но и устроила лучшее представление в своей жизни. Ты – вдохновение для других ведьм.

Люси в ужасе перебирала пальцами густые перья на голове. Она по-прежнему желала остаться в Рейвенкресте и сорвать тайный план госпожи Мары, но прежде даже не догадывалась, чего ей может стоить спасение мира.

Глава 10 Чаепитие с принцем

После ссоры с Люси Бристал несколько часов искала её в Северных горах, но подруга исчезла бесследно. В конце концов Бристал вернулась в академию, поднялась в свой кабинет и принялась искать звезду Люси на Карте магии. Наконец она отыскала её в северо-западном уголке карты на границе Гномьей и Эльфийской земель – и сразу поняла, куда отправилась её подруга. У Бристал стало так тяжело на сердце, что ей даже пришлось сесть.

Люси примкнула к ведьмам…

И в этом виновата ты…

Если бы только ты не выгнала её из Совета…

Если бы ты просто рассказала ей правду…

Она была бы здесь.

Следующие два дня выдались для Бристал худшими за всю жизнь. В последнее время она сознательно отдалилась от Люси, но теперь, когда близкой подруги не было рядом, Бристал чувствовала себя так, будто в её броне появилась брешь. Не желая посвящать остальных фей в подробности их ссоры, Бристал сказала им, что Люси уехала навестить своих родителей, но из-за лжи фея ещё острее чувствовала одиночество.

Поскольку Бристал было не с кем поговорить о Люси, она накручивала себя всё сильнее и сильнее, чувствуя груз вины и сомнений в самой себе. Она даже стала задумываться, по плечу ли ей обязанности Феи-Крёстной.

Ты не можешь угодить своим друзьям…

Ты не можешь защитить их от ведьм…

Ты не можешь остановить Праведное Братство…

Ты не можешь помешать изменениям законов…

Ты даже не можешь думать о хорошем…

Ты всё испортишь.

Бристал уже так привыкла к мрачным мыслям, что перестала замечать, какой подавленной от них становится. На самом деле она вообще почти перестала прислушиваться к своим чувствам. Бристал совсем не ела и плохо спала, не строила планов на день и не пыталась решить свои проблемы, ей не хватало сил даже причесаться или переодеться. У неё не осталось никаких устремлений, поэтому она часами просиживала в своём кабинете и наблюдала, как жизнь проходит мимо.

Когда к списку её промахов добавилась ссора с Люси, Бристал в конце концов дошла до крайности. Ей было не просто плохо – она впала в глубокую депрессию.

Утром двери кабинета Феи-Крёстной распахнулись, и внутрь вошли Тангерина, Скайлин и Ксантус. Лица фей были перепачканы мукой, а на фартуках, которые они на себя надели, пестрели пятна от яичных желтков и кондитерского жира. Уже прошло три дня с тех пор, как перепуганная миссис Ви забаррикадировалась в своей комнате. Экономка всё еще не оправилась от страха и наотрез отказывалась выходить. Поскольку других кухарок в академии не было, Тангерине, Скайлин и Ксантусу пришлось взять на себя обязанности миссис Ви. И после того, как они приготовили завтрак на всю академию, феи выглядели так, будто вернулись с войны. Плюхнувшись на диван Бристал, они забросили ноги прямо на её чайный столик.

– Что ж, завтрак подан, – сказал Ксантус.

– Ну и денёк, – проговорила Тангерина. – А ведь ещё даже не полдень.

– Я больше никогда не буду воспринимать миссис Ви как должное, – простонала Скайлин. – Когда она выйдет из своей комнаты, я буду хвалить каждое приготовленное ею блюдо и смеяться над каждой ужасной шуткой.

– Если она вообще выйдет, – заметила Тангерина. – Она заперла дверь и даже не отзывается, когда стучишь!

– Бристал, ты говорила с миссис Ви? – спросил Ксантус.