История о Михаиле и Андронике Палеофагах

26. Михаилу Деспоту досадно было, что он лишен крепостей и изгнан из той страны, которую дядя его и отец Феодор, нареченный царем запада и коронованный Ахридским епископом Иаковом, с великим трудом и силою меча отнял у итальянцев и присоединил к себе. Досадуя на это, Михаил взял назад данные царю обязательства и, легко привлекая на свою сторону западное народонаселение, воспользовался его легкомыслием и снова отделился от царя. Поэтому царь приказал деспоту Иоанну тотчас взять войско и идти на него. А так как и царь Сицилии присвоил себе многие места в Иллирии и новом Эпире, то он послал и туда отряды, могшие отразить неприятеля. Кроме того, вверил он войско скифское, с небольшим числом других воинов, кесарю Алексею, и послал его к пределам Фракии, с тем, чтобы он, сколько можно лучше, устроил дела в Ористиаде, имея при этом в виду и другую цель. В то время болгары не хотели жить мирно и питали вражду и ненависть особенно к царю; потому что старшая дочь царя Феодора Ласкариса, Ирина, супруга Константина, который, как известно, был царем болгарским, сильно располагала ту страну к неприязни и требовала мести за страдания брата своего Иоанна. Итак, кесарю приказано было остановиться в пределах Фракии и показывать угрожающий вид городу, главным же образом грозить мечом итальянцам, ничего, однако ж, не делая, потому что у него мало было войска. Переправившись чрез пролив к Каллиополю, кесарь счел полезным, прежде чем пойдет ниже, побывать в Силиврии и, приблизившись к городу с западной стороны (ибо никто из живших там подданных царя не мог препятствовать ему в этом), обозреть его, в каком он был тогда состоянии, и разузнать, что делается внутри его, также видеть охотников, о которых еще прежде рассказывали, и чрез разговоры собрать тамошние мнения о городе. И так подступив к городу и поставив в предместьях его палатки, он тайно призывал к себе тамошних граждан, кто повиднее, и открывал им свои мысли, питая в них высокие надежды, если они будут содействовать. Призванные говорили ему, что теперь самое благоприятное время напасть на город; потому что весь стоявший у города итальянский флот отправился для взятия острова Дафнусии [40], и вот, к прискорбию итальянцев, находится там уже весьма много дней; в городе же остались только народ и самые неопытные из воинов. Когда они сказали это и дали слово, что будут содействовать (в чем сочувствовали им и другие граждане), — кесарь, лишь только услышал их речи и увидел их готовность помогать, решился было тотчас сделать удар; сознавая, однако ж, всю трудность и опасность этого дела и представляя, как он, с малым войском и притом мимоходом, думает в минуту овладеть таким городом, которого не могли взять и силы многочисленные, медлил и откладывал. Ему казалось, что должно созвать совет и выслушать общее мнение: когда же в совете племянник его Алексей стал сильно настаивать, что надобно напасть на город, когда то же самое отважно защищал и один из охотников, по прозванию Кутрицакий (неизбежная судьба управляет как существами бездушными, так и городами); тогда уже и он одушевился отвагою и стал мечтать о завладении городом. Наконец о намерении Алексея узнали все и готовы были слово его осуществить самым делом; а он между тем везде ходил и, как следовало, осматривал местность, иногда же, чтобы избежать подозрения, скрывался из виду, прислушивался к замечаниям другого, кто хорошо знал места, и соображал, каким бы образом это дело совершить лучше и успешнее, и как бы задуманное тайно не вышло наружу.