История образования и педагогической мысли: учебник для вузов

Конечно, без решения самых насущных экономических задач и обеспечения элементарных условий жизни мы остаемся на уровне «дочеловеческих» проблем. Тем не менее материальная составляющая – необходимое, но недостаточное условие для осуществления человека как человека. Гуманистическое измерение прогресса включает в себя еще очень многое. Помимо гуманистического отношения к окружающему миру, это еще и гуманистический образ жизни, гуманизация общественных и личных отношений, отношений между государствами, государством и гражданами, всех сфер духовной жизни. Сейчас особенно актуальны слова Маркса о соотношении «предыстории» и истории человечества. История человека как такового начинается с того рубежа, когда он приобретает (создает) условия для самореализации и самоактуализации, которые не могут быть даны кем-то, их создание неотделимо от стремления «быть». И вновь решающей здесь оказывается роль образования-воспитания.

Советским образованием было прочно воспитано представление о социальной справедливости как «всем всего поровну». Однако «война дворцам» не обеспечила «мира хижинам», как и расселение их обитателей по городским квартирам, превращенным в жуткие «коммуналки», доводящие людей до озверения, лишающие элементарных условий личной и просто человеческой жизни. «Здесь жил и поэтому умер (такой-то)» – можно было написать на таких жилищах, как, впрочем, и на безликих «хрущобах», преследовавших цель хоть как-то решить жилищную проблему.

В свое время польский философ Адам Шафф, преследуемый как отступник от советского «марксизма», заметил, что бесконечные нехватки чего угодно – продуктов, одежды, бытовой техники и т. д. – не просто следствие, а еще и средство тоталитарных режимов: держать подачками людей в рабском подчинении, лояльности.

Социальная справедливость – это равные возможности для всех. Равенство – это равные условия для самореализации, от чего мы и сейчас крайне далеки. Получается в таком случае еще один постсоветский вариант столкновения абстрактного гуманизма с жестокой реальностью. Ведь люди, от которых зависит новое воспитание нового поколения, сейчас вынуждены преподавать в трех местах или, оставив работу преподавателя, выбранную ими по призванию, торговать на улице. Настоящим шоком была статья об учительнице, которая организовала бордель с привлечением своих учениц, порой и сама оказывая не только организаторские услуги. Школьники любили ее как учительницу, педагога, вообще «хорошего человека», тем более что благодаря ее деятельности получили возможность «честно зарабатывать деньги» на повседневные расходы (которые часто не в состоянии обеспечить родители). А пожилые учительницы в той же школе в беседе с корреспондентом прокомментировали ситуацию очень просто: «Платили бы как людям, и такого бы не было. Да мы бы сами пошли, будь помоложе».

Воспитание отношения к труду как к самореализации

Горькой иронией могут показаться в сегодняшней России слова о свободном труде, радости творчества как наиболее эффективной форме самореализации.

Сейчас, однако, они особенно важны, иначе мы потеряем наше и будущее, и настоящее. Без демагогии и без ожидания новых инструкций надо суметь просто и убедительно объяснить, что самореализация, творчество возможны не только в науке, искусстве, изобретательстве и т. д. Творчески действовать, получая удовольствие от своей работы, ее процесса и результатов, могут и строитель, и плотник, и кулинар, и огородник. Главное, чтобы не давила мысль о работе как средстве выжить, чего, увы, не избежать в сегодняшней России. Получается порочный круг – работа, в которую не вложена душа, неэффективна, некачественна и, в конечном счете, не способна прокормить. Голодный же желудок порождает судорожное, безрадостное отношение к труду. Та форма перехода к капитализму (после еще более непонятного социализма), которая имеет место в России, вовсе не способствует выходу из этого круга.

Как-то знаменитого тенора Л. Паваротти, у которого в доме живет масса родственников (чисто по-итальянски), спросили, сколько же он зарабатывает, чтобы держать у себя стольких людей? Ответ был замечательным и поучительным: «Я, честно говоря, не знаю, сколько я зарабатываю, но знаю – столько, чтобы не думать об этом!» Сходным образом высказался при получении Нобелевской премии английский физик Ф. Лондон: «Всю жизнь я занимался любимым делом, а сейчас, помимо признания моего вклада в науку, мне еще вручают деньги. Между тем я сам был бы готов всю жизнь платить за то, чтобы заниматься именно тем, чем занимаюсь». Конечно, понятно, что он зарабатывал все же достаточно для того, чтобы так думать, и деньги не были главной, довлеющей целью его исследовательской деятельности.