История обыкновенного безумия (Tales of Ordinary Madness )

– Род, зачем ты так разговаривал с этим несчастным стариком? иногда я тебя НЕНАВИЖУ!

– ИДИ КО МНЕ, крошка!

– НЕТ!

он обернулся и увидел, что Род гоняется за девушкой, девушка вскрикнула, потом рассмеялась,

потом Род поймал ее, и они упали в песок, смеясь и продолжая бороться, он увидел, что другая парочка стоя целуется.

он одолел дощатый настил, сел на скамейку и смахнул с ног песчинки, потом он надел башмаки, десять минут спустя он уже был в своей комнате, он снял башмаки и лег на кровать, свет он включать не стал.

раздался стук в дверь.

– мистер Снид?

– да?

дверь открылась, на пороге стояла хозяйка, миссис Коннерс. миссис Коннерс было шестьдесят пять, лица ее в темноте не было видно, он был рад, что лица ее в темноте не видно.

– мистер Снид?

– да?

– я сварила суп. я сварила чудесный суп. может, принести вам чашечку супа?

– нет, что-то не хочется.

– ну что вы, мистер Снид, это чудесный суп, очень вкусный! давайте я принесу вам чашечку!

– ну хорошо, несите.

он встал, уселся в кресло и начал ждать, дверь она оставила открытой, и в комнату проникал свет из коридора, отблеск света, маленький лучик, падал ему на колени, туда она и поставила суп. чашку супа с ложкой.

– вам понравится, мистер Снид. я варю вкусный суп.

– спасибо,- сказал он.

он сидел и смотрел на суп. суп был желтый, как моча, это был куриный бульон, без мяса, он сидел и смотрел на пузырьки жира в бульоне, он сидел так какое-то время, потом он вынул ложку и положил ее на туалетный столик, потом он поднес чашку к окну, отцепил сетку и бесшумно выплеснул суп на землю, поднялся слабенький пар. потом и он исчез, он поставил чашку на столик, закрыл дверь и снова лег на кровать, было темней, чем обычно, он любил темноту, в темноте заключался смысл.

прислушавшись очень внимательно, он услыхал океан, он вслушивался в океан какое-то время, потом он вздохнул, один раз глубоко вздохнул и умер.

Без носков

пока она у меня отсасывала, Барни засадил ей в жопу; Барни кончил первым, сунул ей в жопу палец ноги, пошевелил им и спросил: «ну как, нравится?» – в тот момент ответить она не могла, она доводила меня до кондиции, потом мы часок-другой пили, потом за очко взялся я, а Барни достался рот. после чего он ушел к себе домой, я ушел к себе, я пил, пока не уснул.

днем, примерно в полпятого, позвонили в дверь, это был Дэн. Дэн всегда приходил, когда я болел или должен был выспаться. Дэн был кем-то вроде коммуняки-интеллектуала, он вел поэтический семинар и разбирался в классической музыке; он носил клочковатую бороденку и постоянно вворачивал в разговор занудные мудреные фразочки, хуже того – он сочинял

рифмованные стихи.

я посмотрел на него.

– а, черт! – сказал я.

– опять болеешь, Бук? Бук, сделай пук!

и то верно, пук не пук, а в туалет я поспешил, проблевавшись, я вернулся, он с весьма наглым видом сидел на моей кушетке.

– ну что? – спросил я.

– вообще-то нам нужны кое-какие твои стихи для весенних публичных чтений.

на его чтениях я никогда не показывался, да и интереса к ним не питал, но он ходил ко мне уже несколько лет, а я никак не мог найти подходящий предлог, чтобы от него отделаться.

– Дэн, у меня нет никаких стихов.

– у тебя же все чуланы были ими забиты.

– знаю.

– можно порыться в чулане?

– действуй.

я направился к холодильнику и вернулся с пивом. Дэн сидел, держа в руках какие-то жеваные бумажки.

– ага, вот это неплоха гм-гм’. а это говно! и это говно, и это тоже, хи-хи-хи! что с тобой стряслось, Буковски?

– не знаю.

– гм-гм. а вот это не очень плохо, а-а, это говно! и это!

не знаю, сколько пива я выпил, пока он отпускал критические замечания по поводу стихов, но я почувствовал себя немного лучше.

– а это…

– Дэн!

– да-да?

– у тебя нет знакомой мохнатки?

– чего?

– у тебя нет знакомой женщины, которая лежит и тоскует по четырем, максимум – по пяти дюймам?

– эти стихи…

– отъебись ты со своими стихами! мохнатка, старина, мохнатка!

– вообще-то есть Вера…

– пошли!

– кое-какие из этих стихов я бы…

– забирай, выпьешь пивка, пока я буду одеваться?

– вообще-то бутылочка не повредит, вылезая из халата и влезая в свою поношенную

одежонку, я дал ему бутылку, ну и рифмоплет! единственная пара обуви, рваные трусы, молния на брюках, которая застегивалась лишь на три четверти, мы вышли из дома и сели в машину, по дороге я остановился и купил большую бутылку виски.

– я ни разу не видел, как ты ешь,- сказал Дэн.- ты что, никогда не ешь? ^

– только некоторые продукты.

он показал дорогу к Вере, мы выбрались из машины – бутылка, я, Дэн. позвонили в дверь довольно дорогой квартиры.

дверь открыла Вера.

– а-а, привет, Дэн!

– Вера, это… Чарльз Буковски.

– а-а-а, я давно хотела узнать, как выглядит Чарльз Буковски.

– ага. я тоже.- я ввалился мимо нее в квартиру.

– стаканы есть?

– э-э-э, да.

Вера принесла стаканы, на кушетке сидел какой-то тип. я наполнил два стакана виски, один дал Вере, другой взял сам, потом уселся на кушетку между Верой и типом, который там сидел. Дэн сел напротив.

– мистер Буковски,- сказала Вера,- я читала ваши стихи и…

– да насрать на эти стихи,- сказал я.

– о-о-о,- сказала Вера.