История Одного Андрогина (СИ)

Ева резко оживилась от данной находки. Ведь, точно, Генрих успел всучить ей свою визитную карточку. Как она могла забыть об этом, все время думая о Генрихе? В этот момент Ева ругала себя как могла.

На карточке были контакты и список предоставляемых услуг. Как же она раньше не догадалась! Ева снова чувствовала себя вдохновленной. Ее перспективы стали вырисовываться сами по себе.

XXIV Глава

Предоставление услуг фотографа – вот, что упустила Ева. Она подумала, что если закажет фотосессию у Генриха, то все решится максимально продуктивно для нее. Единственная проблема – цена оказываемой услуги в 400 фунтов стерлингов. Генрих был не из дешевых фотографов, и Ева уяснила это еще до уточнения расценок.

У нее не было таких денег, но ее это не беспокоило. Ею правило тщеславие и стремление, не смотря ни на что, но уж никак не скупость. Ей не терпелось поиметь дело с Генрихом. Ведь теперь она была его клиентом, заказав фотосессию лично для себя. Теперь ей оставалось ждать две недели, которые давили ее своей монотонностью ожиданий словно десятилетия.

Астрид не было, денег тоже. Ева жила в надежде и пустоте. Она пыталась хранить каждую копейку и заработать денег там, где можно было это сделать. Это были мелкие дела, как помочь кому-либо из соседей, или выгулять чью-то собаку. Но все это стало вгонять ее в очередную депрессию. С каждым днем в ее сердце образовывалась все большая дыра от тянувшихся ожиданий и призрачного будущего, о котором она лишь мечтала, но не дотягивалась до него рукой. Она знала, счастье рядом. Буквально за стеной. Но эту стену нужно еще проломить. И когда молот для этой стены заявил о своем приезде, Ева сразу же подскочила с места в безумной радости и нетерпении. Генрих уже в Лондоне, и Ева не находила себе места. Оставалось лишь встретиться с ним. Место встречи – все тоже имение Генриха, его двухэтажный дом, где он принял Еву с теплыми объятиями и все той же невероятно обаятельной улыбкой.

Ева снова чувствовала свою слабость перед этим милым лицом. Она снова расплывалась и не чувствовала границ своего разума. Но когда она видела лицо Сары со скрещенными руками, подпиравшую стену, она сразу же концентрировалась. И концентрация эта была довольной и нахальной. Она чувствовала свою силу перед ней в этот момент. И никакие взгляды, никакие фразы, а уж тем более недавние инциденты не могли сразить ее. Сегодня она была павлином, которая ранит, а не которую ранят. Этакая грамотная месть от Евы Адамс. Улыбка не спадала с ее уст.

Генрих показывал Саре, чтобы она ушла, и таким образом не мешала работать им с Евой. Особенно важно это было для Генриха, который любил работать сосредоточенно. Сара была в яром изумлении от сложившихся обстоятельств. В этот момент ее любимый уделял внимание другой, которая просто сияла от счастливого злорадства в этот момент. И когда Генрих и Ева, наконец-то, остались наедине, Генрих спросил:

- Почему ты решила провести фотосессию у меня дома? Ведь ты могла приехать ко мне в офис. У нас есть павильон. – крутя один из фотоаппаратов у себя в руках.

Ева пожала плечами и лишь улыбнулась в ответ. Генрих продолжил:

- Эх! Зная Сару, я скажу тебе, что фотосессия будет весьма проблематичной. Она не даст нам нормально работать. Однажды я имел дело с одной моделью у себя дома, так она влезала в каждый момент, а однажды даже пригрубила моей клиентке. Такая ревнивая!

- Я заметила. – кивая головой, сказала Ева.

- Ты, кстати, молодец, что позвонила мне в Париж! Тебе фотографии, мне два выходных в собственном доме. Для руководства у меня командировка. А ты добиваешься своего, причем бесплатно. – признательно говорил Генрих.

- То есть?

- То есть, ты – молодец! Ты назначила фотосессию у меня дома! Что может быть лучше? Для меня это удовольствие! И за это ты получишь свои снимки бесплатно! Ты даже не представляешь себе, как для меня проблематично видеть Сару, появляться в этом доме хотя бы раз в сезон. Ты мне дала такую возможность. Ты очень смышленая, Ева! И я уверен, что тебя ждет большое будущее! Посему, я хочу принять в этом непосредственное участие. К черту глянцы. Они мне замусолили глаза. Я хочу чего-то естественного, более простого и не испорченного. Как ты, Ева. Тебя еще лепить и лепить. И в этом твоя прелесть. Я буду отдыхать, работая с тобой.

Ева была приятно удивлена. Ее согревали слова Генриха. Впечатление о нем все усиливалось и вдохновляло ее. Она смотрела на этого юного, обаятельного, талантливого, позитивного во всем, красавца, и словно подпитывалась им.

«Нет! Это не любовь! Но он невероятен!» - думала Ева, пытаясь держать в голове свою идею асексуальности.

Она пыталась что-то думать, но когда говорил Генрих, то даже ее собственные мысли не слушались ее, концентрируясь на юном фотографе. Сквозь пробку в своих мыслях, Ева стала слышать:

- Какой ты себя представляешь? Каким должен быть твой образ в данной фотосессии? – чуть ли не пятый раз говорил Генрих.

- Не знаю. – сказала Ева, включившись.