История одного филина

— Я не нашел никого, только противная жаба сидела у задней стенки. Жаба — вонючая тварь.

Ху шевельнулся.

— Случалось, птенцами мы ели лягушек, и не скажу, чтобы это было невкусно. Правда, мы заглатывали их целиком. Но сами мы никогда не бывали там, откуда родители приносили лягушек, потому что ловили их на болоте, за гребнем скалы, и из пещеры его не видать… А потом пришел человек.

Мацко слушал, навострив уши. Но Ху опять на долгое время замолк — ни единого знака, что можно было бы истолковать как продолженный разговор. Но вот филин тряхнул крыльями.

— Скажи, человек умеет летать?

Мацко долго скреб лапой шкуру, что означало у него напряженное размышление.

— Не знаю точно, я еще ни разу не видел, чтобы человек летал, правда, и летающих собак тоже не видал… а они мне знакомы лучше… вот Келе, аист, Чирик, воробей, Нерр, ястреб — те часто летают. Даже наседка Ката не умеет летать, разве что вскарабкается на забор, но это что за полет!

— А человек умеет! — кивнул филин. — Но, наверное, только в темноте. Иначе как бы он мог проникнуть в пещеру, где было наше гнездо?

Мацко уставился в землю.

— Не знаю…

— А теперь лучше тебе уйти, потому что мне надо подумать; если мне когда-нибудь да удастся вырваться на свободу, я устрою гнездо в таком месте, куда не залететь человеку.

Но Мацко не двинулся с места, и филин Ху понял, что пес к чему-то прислушивается.

— Ты тоже слышишь?

Где-то высоко в темном небе раздался гул самолета, звук приближался, и скоро из мерного рокота перешел в оглушительный грохот.

Ху встопорщил перья, а Мацко приник к земле. Гул самолета какое-то время отдавался эхом от стен домов, затем постепенно стал стихать, перешел в отдаленный шум и исчез совсем.

— Это был человек! — поднялся Мацко.

— Человек! — кивнул филин Ху, и перья его снова встопорщились. — Знай, с этой минуты страх проник в мое сердце: я понял — человек тоже умеет летать!

Йошка Помози еще до рассвета перекинул через плечо старую отцовскую суму.

— Ну, я пошел, мама…

Мать окинула сына заботливым взглядом.

— Береги себя, сынок… и передай Бицо поклон от меня.

В деревне, погруженной в предрассветный сумрак, царила давящая тишина, и шаги парня гулко отдавались от заборов. Он минул железнодорожный переезд, затем кирпичный завод, где давно уже не обжигали кирпич, а после того пошли поля.

Серой лентой дорога подбиралась к вершине холма, а между грядок свеклы трусил к дому заяц. Заяц был совсем близко от Йошки, но даже и ухом не повел в его сторону, хотя башмаки парня громко стучали по каменистой дороге.

— Ну и храбрец, этот заяц! — про себя улыбнулся Йошка, но эту мысль тотчас сменила другая, тревожная: пожалуй, старый Бицо встретит его не слишком радостно. — А впрочем, не все ли равно, как его встретит Бицо, хорошо или плохо!.. Поговаривают, что старик он придирчивый… Хотя далеко не все бывает так, как о том болтают люди. Моя забота — перенять, чему будут учить, а Бицо — что ж в конце концов он также подчиняется агроному.

Слева, с низины пастбища, полз легкий туман, и когда он достиг подножия холма, — того места, где приходилось «учить» Ветерка, — проглянуло солнце.

Другой склон холма был изрезан оврагами и порос нечастым леском, у опушки его, на крайнем дереве, сидел сарыч.

— Агроном никогда не трогал сарычей, — вспомнил Йошка, — он говорил, эта птица полезная…

Сразу за лесом стоял трактор, и возле него уже копошился человек.

— Вот-те на! Выходит, для начала я опоздал…

И Йошка заторопился к трактору.

— Доброе утро, дядя Бицо! Я опоздал?

Бицо протянул парню руку.

— Нет, пришел в самое время! Это мне не спится, не лежится… Сплю плохо, а раз проснулся, тут и встаю… Одежда твоя могла быть и поплоше, не на гулянку…

— Говорил я матери, а она сказала, для первого раза положено одеться во что поприличнее. Да еще просила она передать вам поклон, дядя Бицо.

— Благодарствую, — сказал старый механик и добавил задумчиво: — Эх, и красивой же девкой была твоя мать!.. Эти, нонешние… — И механик только махнул рукой. — Ну, теперь приглядывайся, сейчас мы заправим трактор. Отец твой еще на волах пахал, помню я его, он здесь батрачил… давно это было… Потом пришла война, — и разом все порешила…

— Говорят, больше войны не будет…

— Вот и ладно, простому люду от этой войны нет никакого проку. Порожний бидон отнеси в вагончик, и двинем с богом, только сперва прогреем мотор.

На краю леса виднелась фанерная будка, поставленная на колеса. Йошка поискал глазами, куда бы поставить бидон, и тут же увидел, что в вагончике все разложено по своим местам, что в нем — удивительные для такой тесноты чистота и порядок. Парень решил, что и он будет впредь блюсти такой же порядок, можно сказать, он обязан поддерживать порядок, иначе не миновать ему солдатчины.

Не то, чтобы Йошка боялся военной службы или даже фронта.