История одного гоблина. Два в одном (СИ)

– Если хочешь быть здоров – закаляйся, – пропел Адинук и предложил, коварно потирая руки. – Может, их просто искупать? Сразу легче дышаться будет, как дышится тропическому лесу после песчаной бури.

Квимиаль ловко спрыгнул на стол, приземлившись на все четыре лапы и заставив Аггрха рефлекторно отшатнуться и выставить вперед меч. Тхан лег на брюхо, положив мордочку на передние конечности, как иногда делают собаки, и посмотрел на всех одновременно исподлобья.

– Наши цели пока совпадают, смертные, – прохрипел он, – но от воды прошу меня избавить. Я видел, что она делает с подобными мне, чтобы отказаться сразу. Лучше я побуду в своей шкуре.

– Насколько я понимаю, вам что-то мешает открыть портал обратно, – прервал молчание Гарб. – Так ведь?

– Верно, – подтвердил догадку Квимиаль. – Мерзейшая Мерилит препятствовала нашему появлению здесь так сильно, что запечатала все выходы.

– Ваше Величество, – сдерживая усмешку, сказал Аггрх, – вас не затруднит вернуть тхана и его войско в ту дыру, откуда они повылезали?

– Не могу, – произнесла королева с явным сожалением. – Для этого нужно лишить Минору крыльев. Он поглотил мою мать и забрал ее силу. Когда я получила свои перышки, мне передалась лишь половина власти над слоем. Распечатать выходы в одиночку у меня не получится, хотя я уже пыталась.

– Бурбалка, а у тебя как с перемещениями? – спросил Гарб, повернувшись к Антонио.

Человек пожал плечами и взглядом показал на забинтованные руки. Гоблин знал, что для открытия порталов конечности не нужны, и сделал вывод, что парень просто не в состоянии попробовать.

– Итак, ко’ролева, – снова перешел на всеобщий Квимиаль. – П’римите ли вы мое п’редложение?

Мерилит колебалась. Эмоции отражались на ее лице, сменяя друг друга.

– Иблис не потерпит ни меня, ни мой народ в его нынешнем виде, – наконец сказала она к явному удовольствию тхана. – Я вынуждена пойти на временный союз с тобой, Квимиаль. Ты помогаешь нам найти и уничтожить Минору, а мы не препятствуем возвращению домой тебя и твоей армии.

Тхан неторопливо поднялся и почесал себе брюхо языком, не спуская трех глаз с королевы.

– Думаю, нам нужно скрепить договор кровью, чтобы нельзя было нарушить условия нашей маленькой сделки, – продолжила Мерилит, поморщившись от бестактности командующего.

Пускай он древнее и, может быть, могущественнее, но она все еще королева!

Квимиаль немедленно вернул язык обратно в пасть.

– Я не... – начал было он, но зашелся в приступе кашля, после которого в ярости соскочил со стола на мозаичный пол и злобно прошипел на пуутском. – Будь по-твоему, девка, но ты заплатишь за это унижение, клянусь хвостом.

Для пуута любая клятва, которую нельзя нарушить, всегда оскорбительна.

[1] Вперед! (пуут.)

[2] Пуутская мера длины, равная высоте от земли до коленной чашечки Иблиса. Иблис постоянно растет, так что мера непостоянная и время от времени пересматривается. (прим.авт.)

Глава 27

«Судхайский куньмо тебе собрат[1]!»

- Квимиаль-тхан

Гарб с большим интересом наблюдал за общением представителей двух почти полностью противоположных миров. Тивада очень быстро изменились как внешне, так и внутренне. Перерождение заставило вспомнить что-то давно забытое и сбросить с себя все демоническое, как бесполезную шелуху. Они сразу приходили на зов о помощи, тепло относились к детишкам, с состраданием смотрели на пуутов, сравнивая свои прекрасные тела с уродливой внешностью демонов и жалели последних. Тивада стали заметно счастливее и радовались каждой прожитой минуте.

Пууты в свою очередь с нескрываемым ужасом взирали на ангельских созданий. Голые мягкие туловища, прикрытые лишь тонкими полосками ткани, не давали никакой защиты от ужасов внешнего мира. Демонам было совершенно непонятно, как можно жить в таких условиях и не трястись от страха. Никто из них не желал себе подобной участи, и все отчаянно хотели поскорее вернуться домой.

Армия пуутов страдала, как никогда еще не доводилось страдать демонам. Део и правда обрек их род на вечные мучения, но в своей мудрости Вседержитель создал мир, в котором ни один пуут никогда не нуждался в пище. Дикие твари давали вдосталь мяса умелым охотникам, а лавовые источники всегда утоляли жажду. Ничего этого теперь не было. Дичь стала куда проворнее и пугливее, а приятную лаву сменила отрава.

Сердобольные тивада искренне пытались облегчить страдания несчастных, стараясь накормить всех голодных. Никто не знает, как им это удалось, но за короткий срок туземцы вспомнили, что такое обрабатывать поля и какая в этом нужда.

Первый урожай поспел за неделю. Тивада философски приняли это как часть чудес своего нового-старого мира и немедленно занялись заготовкой зерна. Хранилища ломились от даров природы, а фрукты, ягоды и грибы в несметном количестве находились в лесах и фруктовых рощах.