Читаем История одного лагеря (Вятлаг) полностью

В марте 1939 года он был снят с должности: по одним сведениям, — за "непринятие мер" во время (и по ликвидации последствий) грандиозных лесных пожаров, бушевавших в этих кайских краях в сентябре 1938 года; по другим предположениям, Григорий Самойлович стал одной из жертв послеежовской чистки в НКВД, предпринятой новым наркомом Л.П.Берией. Во всяком случае, Г.С.Непомнящий убыл из Вятлага "в неизвестном направлении", а почти все документы, содержащие сведения о первом "хозяине" Вятлага (в том числе его личное дело, значительная часть подписанных им приказов, распоряжений, отчетов и других официальных бумаг), из доступных нам архивов таинственным образом "исчезли"… Вполне возможно, что следы судьбы Г.С.Непомнящего скрыты в "тайнохранилищах" другого (не менее известного, чем НКВД-МВД) ведомства… Но пока обнаружить их не удалось…


Иван Иванович Долгих

Начальник Управления Вятского ИТЛ с 27 марта 1939 года по 23 июля 1941 года.

С этим человеком, сделавшим самую большую (среди "хозяев" Вятлага) карьеру в НКВД-МВД (в начале 1950-х годов — генерал-лейтенант, начальник ГУЛАГа), есть резон познакомиться как можно ближе (тем более, что для этого имеются возможности — архивное личное дело И.И.Долгих сохранилось).

Для начала обратимся к его послужному списку.

Иван Иванович Долгих родился 13 июля 1896 года в городе Барнауле, русский, по социальному происхождению — из рабочих (по другим данным — сын мелкого прасола-скототорговца). Член РКП(б) с 1 января 1920 года, то есть еще с гражданской войны. В реестре важных для карьеры в "органах" анкетных данных обращает на себя внимание один "скользкий" факт, зафиксированный в автобиографии И.И.Долгих: "…Состоял левым эсером 7–8 месяцев в 1918 году в городе Барнауле. Вышел из партии левых эсеров по идейным соображениям и перешел в РКП(б)…" Впрочем, абсолютно безупречные послужные списки всегда вызывают (и не без оснований) сомнения в их достоверности, так что эта "ложка дегтя", вполне возможно, в данном конкретном случае была и небесполезной (по "тактическим", так сказать, соображениям). Образование И.И.Долгих получил только общее начальное (и это вполне согласуется со множеством орфографических ошибок в исполненных его рукой резолюциях и анкетах — "Кольчак", "тюрма" и пр., с полным отсутствием в них знаков препинания и т. д.). Основные специальности, приобретенные еще до революции, — жестянщик, маляр, овчинник. Специального чекистского образования не имеет. Правда, в 1925 году окончил высшую стрелково-тактическую школу "Выстрел".

Иностранными языками не владеет. Под судом, следствием и за границей не был. Как отмечено в подлиннике автобиографии: "…Колебаний в проведении линии партии не было, в оппозициях и антипартийных группировках не участвовал…"

Отец нашего героя умер в 1910 году, а мать спустя год выехала в Харбин (Китай), откуда уже не вернулась. Работать Иван Долгих начал с одиннадцати лет — в 1907 году в кустарных мастерских родного города. В 1915 году призван на воинскую службу, отправлен на фронт боевых действий, дослужился до чина фельдфебеля. Воевал храбро и награжден Георгиевским крестом 4-й и 3-й степени. Демобилизован в ноябре 1917 года. С декабря 1917 года по май 1918 года в Барнауле работал жестянщиком "…на дому у разных торговцев…" В Красную Армию вступил добровольно в 1918 году. Воевал в партизанских отрядах Алтайского края против белочехов и колчаковцев и сделал заметную военную карьеру: начальник партизанского отряда, член Военного совета Алтайского фронта. Был и некоторый вынужденный перерыв в его военной службе: с октября 1918 года по март 1919 года (после ареста колчаковской контрразведкой) находился в барнаульской тюрьме, с марта же по октябрь 1919 года вновь работал жестянщиком. Несомненно, бросаются в глаза определенные нестыковки, путаница в жизненных перипетиях Ивана Ивановича в этот период его биографии, но ведь и сама по себе гражданская война — это взрыв анархии, бестолковщины, неразберихи, партизанщины… С октября 1919 года военная карьера И.И.Долгих стала непрерывно восходящей: командир учебной роты, затем — батальона 2-го стрелкового полка Западно-Сибирской стрелковой бригады, а чуть позже — командир того же полка. Участвовал в боях против Врангеля, награжден золотыми часами от Сибирского ревкома.

Храбрый, лихой боец, овладевший организаторскими навыками, сумел выбиться наверх в бурное время гражданской войны и не затеряться в "общей массе" после ее окончания, когда началось сокращение регулярной армии. В 1921–1922 годах И.И.Долгих командовал (под непосредственным руководством ОГПУ и "в тесном контакте" с ним) дивизионом ЧОН на родном Алтае, "разбирался" с разного рода бандами. Воевал, судя по всему, вновь храбро, инициативно, за что награжден боевым оружием от коллегии ОГПУ, а также орденом Красного Знамени (1922 год).

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука
100 великих кладов
100 великих кладов

С глубокой древности тысячи людей мечтали найти настоящий клад, потрясающий воображение своей ценностью или общественной значимостью. В последние два столетия всё больше кладов попадает в руки профессиональных археологов, но среди нашедших клады есть и авантюристы, и просто случайные люди. Для одних находка крупного клада является выдающимся научным открытием, для других — обретением национальной или религиозной реликвии, а кому-то важна лишь рыночная стоимость обнаруженных сокровищ. Кто знает, сколько ещё нераскрытых загадок хранят недра земли, глубины морей и океанов? В историях о кладах подчас невозможно отличить правду от выдумки, а за отдельными ещё не найденными сокровищами тянется длинный кровавый след…Эта книга рассказывает о ста великих кладах всех времён и народов — реальных, легендарных и фантастических — от сокровищ Ура и Трои, золота скифов и фракийцев до призрачных богатств ордена тамплиеров, пиратов Карибского моря и запорожских казаков.

Андрей Юрьевич Низовский , Николай Николаевич Непомнящий

История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
1937. Как врут о «сталинских репрессиях». Всё было не так!
1937. Как врут о «сталинских репрессиях». Всё было не так!

40 миллионов погибших. Нет, 80! Нет, 100! Нет, 150 миллионов! Следуя завету Гитлера: «чем чудовищнее соврешь, тем скорее тебе поверят», «либералы» завышают реальные цифры сталинских репрессий даже не в десятки, а в сотни раз. Опровергая эту ложь, книга ведущего историка-сталиниста доказывает: ВСЕ БЫЛО НЕ ТАК! На самом деле к «высшей мере социальной защиты» при Сталине были приговорены 815 тысяч человек, а репрессированы по политическим статьям – не более 3 миллионов.Да и так ли уж невинны эти «жертвы 1937 года»? Можно ли считать «невинно осужденными» террористов и заговорщиков, готовивших насильственное свержение существующего строя (что вполне подпадает под нынешнюю статью об «экстремизме»)? Разве невинны были украинские и прибалтийские нацисты, кавказские разбойники и предатели Родины? А палачи Ягоды и Ежова, кровавая «ленинская гвардия» и «выродки Арбата», развалившие страну после смерти Сталина, – разве они не заслуживали «высшей меры»? Разоблачая самые лживые и клеветнические мифы, отвечая на главный вопрос советской истории: за что сажали и расстреливали при Сталине? – эта книга неопровержимо доказывает: ЗАДЕЛО!

Игорь Васильевич Пыхалов

История / Образование и наука
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное