История одного оборотня

- Превратись, - попросил я собственную деревяшку, представив как дерево становиться черной пластмассой, закрыв глаза.

- Мистер Люпин, и вы туда же! - чуть не хлопала в ладоши Минерва. - Редко когда мне удается видеть такой быстрый прогресс, да еще и с изменением материала! Еще пять баллов за второй талант!

- Рем, мы гении, - самоуверенно заявил мне счастливый Сириус.

- Черт возьми, превращайся, собака деревянная! - воскликнул разъяренный Джеймс и ошарашено принялся изучать вырезанную из дерева собачку.

- Мистер Джеймс нам только что доказал на примере то, как слова влияют на вашу фантазию. Каждое слово отдается картинкой в наших головах, так мы приучены с детства. Каждый раз, когда вы обжигались, вы запоминали боль и огонь, и неосознанно связывали два понятия, однако точно так же связывали вы и слова с картинкой, когда учились говорить, - уголки губ Минервы подозрительно дернулись вверх, когда Хогвартс наполнил звук колокола. - Что ж, благодарю за прекрасный урок. Домашнее задание - подробно описать, как превращать предметы на примере. Практика практикой, а изложение чувств тоже помогает. Все свободны.

- Ну ты крут, - в который раз повторился Джеймс, восхищенно глядя на Сириуса.

- Да мы все сегодня круты, парни, - ухмыльнулся Сириус. - Обнимемся, как телепузики?

- Как кто? - успел выкрикнуть Джеймс, прежде чем был втянут в это массовое объятие.

- Да так, сказка магглов, - смущенно признался нам Блэк, по-прежнему держа нас в своих объятьях.

- Спешите видеть: наследник самой чистокровной семьи читает маггловские книги!- приглушенно выразился Джеймс откуда-то из под меня, хотя мне казалось, что это я ниже. - Черт, Сириус, отпусти или ты своими руками прикончишь двух своих лучших друзей!

- Уж и потискать нельзя, - почти натурально обиженным тоном заявил Блэк, выпуская нас.

- Тискать можно, душить нельзя, - сказал я, очевидно, не подумав как следует.

- Ремус, я тебя люблю! - и Сириус принялся меня обнимать.

- Отпусти, а то подумают еще не то, - ошарашено пробормотал я, пытаясь не помереть от недостатка воздуха. - Джеймс, ну помоги, жестокий ты человек!

- Понимаешь Рем, я боюсь, что если я подойду, он снова меня поймает и начнет душить!

- Да что мне, уже и друзей пообнимать нельзя, сказать, как я их люблю? - грустно спросил Сириус, глядя на нас своими большими и не менее грустными глазами.

- Сдаюсь, - вздохнул Джеймс и притянул нас к себе.

Признаюсь, я был счастлив, когда ребята на следующий год заявили мне, что «обнимашки» для детей. Мне было неловко, когда такой момент наставал где-нибудь в коридоре, в котором Сириусу было просто необходимо выразить свою «самую большую и светлую любовь - к друзьям». Мысль о том, что я здесь не причем, помогала мне хотя бы не краснеть. Всегда завидовал естественности моих друзей и их абсолютному равнодушию по отношению к чужому мнению. Я так не мог - тогда мне было важно нравиться всем и вся, ведь страх одиночества по-прежнему не покидал меня, лишь уступил потребности быть рассудком для всех троих. Я не мог вот просто взять и при приветствии обнять человека, пусть это был близкий друг - так могли только Сириус и Джеймс, которые не только обнимали, но могли еще и сверху прыгнуть, и вместе завалить на снег, если это была зима.

- Вы, наверное, совсем не планируете посетить обед? - поправил я изрядно помятую мантию.

- Еще как планируем! - воодушевился Сириус и первым помчался к дверям Большого Зала.

Сейчас я с трудом припоминаю все обеды, завтраки или ужины, хотя и никогда не жаловался на память. При всем своем многообразии и великолепии, они все проходили абсолютно одинаково: веселые разговоры сокурсников и других ребят, грандиозное появление сов по утрам, поспешно списанное домашнее задание (для Сириуса и Джеймса) и невероятное количество еды, хотя и каждый день одинаковой, но от этого не менее вкусной. Обеды проходили в два раза медленнее завтраков и в разы быстрее, нежели ужины для нас. Вскочив с утра на полчаса позже, мы неслись на завтрак, перехватывали пару тостов и бежали на уроки, с которых возвращались полусонные на обед наверстывать упущенное с утра, с которого ползли на последнем издыхании, дабы не тревожить набитые желудки. На ужины же мы спускались полные сил и невероятно голодные. Так было на протяжении всех семи лет, за исключением, пожалуй, праздников.

Вот и тогда мы буквально тащились на урок Чар с таинственным профессором Флитвиком, чье имя было написано в расписании. На очередном этаже Сириус внезапно остановился, выдохнул и выдал:

- Я устал.

- А я…. - попытался прокомментировать шедший за ними Северус, но был уведен в сторону рыжей Эванс.

- Небось, опять в туалет хочет, а рыжая его не пускает, - хмыкнул Сириус.

- Лили, - автоматически поправил друга Джеймс.

- Чего?

- Ее зовут Лили Эванс, а не рыжая, - последовал незамедлительный ответ.

- Джейми влюбился, - попытался поддразнить Поттера Сириус, подумал и продолжил, - и не в меня!