История одного поколения

Черт! Ну что за несчастье быть таким смешным, некрасивым и неуклюжим! Проклиная все на свете, он спустился вниз и занял кресло в холле первого этажа. Идти в свой номер было бессмысленно — его снова прогонят, поэтому оставалось только утешаться пивом и мыслью о том, что когда-нибудь, когда он станет знаменит, эти «чертовы шлюхи» еще о нем вспомнят!

Алексей с трудом открыл о подлокотник кресла одну из бутылок и успел сделать несколько глотков, когда в коридоре послышались знакомые голоса. Никита и Ольга направлялись к двери.

— А как же третьекурсницы? — весело поинтересовался Дубовик.

— Да ну их к черту! — злобно огрызнулся Алексей. — А вы куда?

— Ольга вспомнила, что у них в номере есть соленые орешки к пиву, — подмигивая Гурскому незаметно от своей спутницы, отвечал приятель. — Ну, бывай здоров.

Гурский вяло кивнул и снова приложился к бутылке. В том, что Никита не вернется обратно, он почти не сомневался, но как быть с Михаилом? Неужели Ястребов действительно решил обречь его на такую пытку — просидеть всю ночь в холле, пока он будет развлекаться с Анной? Ну ладно Ольга — она ему все равно не нравится, да и по виду явная б…, но Анна, Анна — такая строгая и прекрасная? Неужели она вот так просто уступит пошляку и нахалу Ястребову? Неужели на свете не осталось порядочных девушек, или он просто чего-то не понимает? Ведь и красавица Наталья сначала показалась ему такой порядочной… Прикрыв веки, чтобы сдержать подступавшие слезы, Алексей закурил, мысленно представляя себе то, что должно было сейчас твориться в их номере. Предположим, что она сначала вздумает поломаться, но ведь Ястребов так настойчив и красноречив!

…И вот они затевают ту яростную возню на скрипучей кровати, когда каждый участок обнаженного женского тела дается после упорной борьбы, смех и злость заставляют краснеть лица, поцелуи сменяются укусами, а уговоры — действиями.

«Что ты делаешь? Оставь! Я кому сказала!» — возможно, станет возмущаться Анна в пылу борьбы, пока проклятый Михаил будет упрямо расстегивать ее бюстгальтер, обнажая нежные белые груди. Возможно, что в эту минуту он уже покончил с бюстгальтером и теперь задирает на ней юбку, пытаясь стянуть колготки. А может быть, они дошли до того момента, когда сопротивление продолжается только по привычке, потому что горячие тела уже прижимаются друг к другу, губы послушно открываются для очередного, задыхающегося поцелуя, руки не отталкивают, но обжигающими движениями скользят вдоль тел, а полусогнутые колени неуверенно раздвигаются…

— Прекрати!

— Да в чем дело? — возмутился Ястребов, ощутив сильный и весьма болезненный толчок в грудь. Он уже начал понимать, что Анна сопротивляется по-настоящему, и нет ни малейших признаков того, что она собирается уступать. — Ты еще девушка?

— Не твое дело!

— А может, я влюблен и хочу на тебе жениться?

— Рассказывай это кому-нибудь другому.

— Да почему другому, если ты мне нравишься больше всех остальных?

— Ну и на здоровье!

Анна решительно отстранила блудливые руки, пытавшиеся проникнуть под ее белую кофточку, чтобы расстегнуть бюстгальтер, и встала.

— Ты куда собралась? — изумился Михаил, увидев, что она направилась к своей шубке, висевшей в стенном шкафу.

— К себе в номер, естественно.

— Но ведь там же Никита и Ольга!

— Ну и что?

— А ты представляешь, чем они сейчас занимаются?

— Мне на это плевать!

— Но ты же им все удовольствие испортишь.

— Ты в этом так уверен? — Надев шубу и поправив волосы, Анна иронично оглянулась на Михаила.

— Да конечно уверен! — раздосадованно откликнулся Ястребов, мельком взглянув на часы. — До вашего номера идти всего пять минут, а они отсутствуют почти целый час. Слушай, ну неужели я тебе совсем не нравлюсь?

— Я этого не говорила.

— Да? — Обрадованный Михаил одним рывком вскочил с кровати и обнял Анну сзади за талию, зарывшись носом и губами в ее пушистый воротник. — Но тогда почему ты уходишь?

— Потому, что не собираюсь здесь больше оставаться.

— Да почему, черт подери, почему?

— Потому, что хочу пойти в свой номер и лечь спать!

Это было сказано настолько равнодушным тоном, что импульсивный Михаил, секунду назад подумывавший о том, чтобы проводить девушку до ее корпуса и нежно поцеловать на прощанье, внезапно вспылил и метнулся к двери, распахнув ее настежь.

— Ну и убирайся, чертова лягушка!

— Какой же ты ласковый, Миша!

Нет, все-таки Анна была бесподобна — проворковав это самым ласковым тоном, она нежно погладила его по щеке и выпорхнула в коридор. Озадаченный Михаил прислонился спиной к дверному косяку, глядя ей вслед.

— Спокойной ночи! — негромко произнесла она, перед тем как свернуть за угол, и еще послала ему воздушный поцелуй, стерва лукавая!

Ястребов не выдержал, бросился вдогонку, но она уже выскочила на улицу и быстро пошла к своему корпусу.

— Ты чего здесь сидишь? — хмуро спросил Михаил, поворачиваясь и видя перед собой Гурского, наблюдавшего за ним с откровенным ехидством. — Пошли в номер.

— Пошли, — охотно согласился тот, вскакивая с кресла и подхватывая обе бутылки.