История одного судна

Первым делом мистер Уардроп отправился в машинное отделение, пока другие расхаживали по хорошо памятной им палубе, они слышали, как он благодарил Бога за то, что вещи остались такими, какими он оставил их.

Испорченные машины стояли нетронутыми, ничья неискусная рука не дотрагивалась до подпорок, стальные клинья в кладовой заржавели изрядно, и – самое прекрасное – сто шестьдесят тонн хорошего австралийского угля в ларях не уменьшились.

– Я не понимаю этого, – сказал мистер Уардроп. – Ведь каждому малайцу известно назначение меди. Они должны были бы снять трубы. К тому же сюда заходят китайские джонки. Тут прямо вмешалось Провидение.

– Вы так думаете? – сказал сверху шкипер. – Здесь был, однако, один вор и унес все мои вещи.

Шкипер говорил не всю правду, потому что под полом его каюты, добраться куда можно было только с помощью долота, лежали деньги, никогда не приносившие процентов, – запас про черный день. Это были соверены, ходящие по всему свету, сумма их достигала более ста фунтов.

– Он не тронул меня! Возблагодарим Господа за это, – сказал мистер Уардроп.

– Он взял все остальное, взгляните.

За исключением машинного отделения «Галиотис» был систематически ограблен с одного конца до другого, в каюте шкипера остались очевидные следы пребывания грязного сторожа, водворенного тут, чтобы регулировать грабеж. На судне не хватало хрустальной и фаянсовой столовой посуды, матрацов, кухонных ковров, стульев, всех лодок и медных вентиляторов. Все это было унесено вместе с парусом и со снастями, причем оставлено было только самое необходимое.

– Это он, должно быть, продал, – сказал шкипер. – Остальные вещи, я думаю, у него в доме.

Все, что можно было взять, пропало. Фонари с правого и левого бортов, с топа у мачты, тиковые решетки с люков, подвижные рамы палубы, ящик капитана с морскими картами, фотографии, подставки, бинокли, двери кают, резиновые кухонные маты, ящик с точильным камнем и плотничьими инструментами, пемза, швабры, все лампы из кают и кладовых, все кухонные принадлежности, флаги и ящик из-под флагов, часы, хронометры, среди других пропавших вещей оказались компас и судовой колокол.

На досках палубы виднелись большие царапины в тех местах, где тащили тяжелый груз. Часть его, должно быть, упала по дороге, так как перила на борту были сбиты и погнулись, а боковые доски поломаны.

– Это губернатор, – сказал шкипер. – Он продавал по частям.

– Возьмем гаечные ключи и лопаты и перебьем их всех, – кричал экипаж. – Потопим его, а жену задержим.

– Тогда нас самих перебьет этот черный полк – наш полк. Что случилось на берегу? Наш отряд поставили лагерем на берегу.

– Отрезали нас, вот и все. Пойдите узнайте, что им нужно. У вас есть штаны?

Губернатор был грозен на свой особый лад. Он не желал, чтобы экипаж «Галиотиса» появлялся на берегу в одиночку или целыми партиями, и предложил обратить судно в военную тюрьму. Они должны дожидаться – так объяснил он с набережной шкиперу, подъехавшему в шлюпке, и дожидаться там, где находятся, пока не явится военное судно. Если хоть один из них ступит на берег, весь отряд откроет огонь, а он не задумается пустить в дело обе городские пушки. Ежедневно им будет присылаться пища в лодке под вооруженным конвоем. Шкипер, обнаженный по пояс, мог только воспользоваться веслами, скрежеща зубами, а губернатор воспользовался случаем и в горьких выражениях отомстил за все, написанное в телеграммах, высказав свое мнение о нравственности и манерах экипажа. Шлюпка в полном молчании вернулась к «Галиотису», и шкипер вскарабкался на палубу с побледневшими щеками и посиневшими ноздрями.

– Я так и знал, – сказал мистер Уардроп, – и пищу они нам будут давать плохую. Мы будем получать бананы утром, в полдень и вечером, а на фруктах недалеко уедешь, немного наработаешь. Мы знаем это.

Тут шкипер выругал мистера Уардропа за его легкомыслие, остальные проклинали друг друга, «Галиотис», путешествие и все, что знали или могли припомнить. Они молча уселись на пустой палубе, и глаза у них горели. Зеленая вода гавани словно смеялась над ними. Они смотрели на опоясанные пальмами горы внутри страны, на белые дома на дороге к гавани, на ряд мелких парусных судов на берегу, на солдат, с тупым видом сидевших вокруг двух пушек, и, наконец, на синюю полосу горизонта. Мистер Уардроп погрузился в думы и царапал на полу палубы воображаемые линии необрезанными ногтями.

– Я ничего не обещаю, – проговорил он наконец, – потому что не знаю, что могло произойти с машинами. Но вот судно, а вот мы.

При этом раздался легкий, недоверчивый смех, мистер Уардроп нахмурился. Он вспомнил, что в те дни, когда он носил штаны, он был главным механиком на «Галиотисе».

– Гарланд, Мекези, Нобль, Гэй, Наутон, Финк, О'Хара, Трумбулль.

– Здесь, сэр! – Инстинкт повиновения вызвал обычный ответ.

– Вниз!

Все встали и пошли.

– Капитан, я попрошу у вас и остальных людей. Они нужны мне. Мы вынем мои запасы, выбросим все ненужное и потом починим машину. Мои люди вспомнят, что они на «Галиотисе» – под моим началом.