История одного замужества

С его точки зрения, жена посмела выступить против него, то есть превратилась в соперника, которого надо поставить на место. И Башилов взялся за дело.

О нет, он не стал вызывать незадачливого учителя на дуэль, не пытался пронзить его на улице кинжалом, инкрустированным рубинами, или переехать колесами своего экипажа. Все было совершенно иначе: вдруг ни с того ни с сего выяснилось, что бумаги господина учителя, прежде безупречные, оформлены как-то не так, и вдобавок ко всему он сделался подозреваемым в какой-то незначительной краже. Кроме того, поползли мутные слухи, что учитель – личность темная, за которой не худо бы глаз да глаз, и вообще от греха подальше следовало бы выслать его на родину.

Само собой, в конце концов так и получилось: учителю пришлось уехать. Увидев заплаканное лицо жены, Башилов торжествовал. Нет, он не пытался ее унизить, не говорил о своей победе, не ронял многозначительных намеков; но все, что он ощущал в эти мгновения, было настолько явно написано на его лице, что Нина поглядела на него и, содрогнувшись, отвернулась. Если до того момента она еще колебалась, то сейчас она решилась окончательно.

Мягких людей принято недооценивать, потому что многие забывают, что мягкость – это внешние проявления натуры, которые удобны лишь до поры до времени, а когда они начинают мешать их обладателю уж слишком сильно, он вполне способен их отбросить и показать такой характер, что мало никому не покажется. Через некоторое время Башилов отправился инспектировать один из своих заводов, перекупленных у конкурента, а когда вернулся, узнал, что жена забрала Наташу и укатила к любовнику за границу.

О том, что случилось дальше, в Петербурге ходили самые противоречивые слухи, но ясно одно: Андрей Григорьевич понял, что жена окончательно стала ему врагом, и решил, что так этого не оставит. А так как речь вдобавок шла о Наташе, которую он очень любил, он взялся за дело с удвоенной энергией.

Последующие несколько лет, судя по всему, были полны бесконечных склок, тяжб, скандалов и тяжелейших выяснений отношений. Башилов пустил в ход все свое влияние, все рычаги, на которые был способен надавить. Уверяли, что дело дошло до того, что он будто бы заплатил много денег некой темной личности с заданием прикончить соперника; что он пытался лишить жену средств к существованию и довести ее до нищеты, чтобы она одумалась. Ходили слухи и о том, что Башилов собирался нанять людей, чтобы выкрасть Наташу, и еще много всяких сплетен одна сочнее другой. Кончилось все тем, что Андрей Григорьевич все-таки дал жене развод, на который ранее упорно не соглашался, но взамен забрал Наташу и привез ее в Россию. В разговорах с друзьями он сообщил, что больше никогда и ни за что не женится, что, впрочем, не помешало ему почти сразу же после возвращения завести очередную любовницу – какую-то певицу. Но следует отдать Башилову должное: он остался таким же внимательным и заботливым отцом, каким был до развода, и следил за тем, чтобы Наташа ни в чем не нуждалась. Когда домашний врач обратил внимание на то, что девушка выглядит бледной и анемичной и посоветовал несколько месяцев в году проводить в деревне, Андрей Григорьевич сразу же забросил все дела и стал искать подходящую усадьбу. Ему очень понравились «Кувшинки», но баронесса Корф наотрез отказалась их продавать, и Башилову пришлось удовольствоваться соседней усадьбой, которая нравилась ему меньше, но где тем не менее можно было прекрасно провести летние дни.

Услышав о планах отца, Наташа (после заграницы ее часто называли Натали, на французский манер) поначалу не проявила энтузиазма.

– Будем жить вдвоем, по-простому, – живописал Андрей Григорьевич, ласково глядя на нее. (Слуги, само собой, в расчет не принимались.) – Рядом лес, озеро, если захочешь, я лошадку тебе куплю, можешь кататься верхом…

Натали потупилась. В прошлом она была свидетельницей слишком многих тяжелых сцен в семье и инстинктивно мало доверяла отцу, хоть и чувствовала, что он готов ради нее расшибиться в лепешку. Сельский отдых ее не привлекал, но в городе она не знала, чем заняться, а за границу отец бы ее не пустил, потому что там жила мать со своим вторым мужем и тремя их общими детьми. Подруг у Натали не было, если говорить о той задушевной дружбе, которая случается только между очень молодыми людьми. Она была болезненно застенчива, замкнута и с трудом шла на контакт с теми, кого мало знала; кроме того, Натали унаследовала от отца его наблюдательность и отлично понимала, что те, кто набивается ей в подруги, чаще всего завидуют ей и одновременно презирают ее родителей.

– Наверное, твои управляющие будут к нам приезжать каждый день, как здесь, – пробормотала она. – И никакого отдыха не получился.

Башилов засмеялся и тряхнул головой.

– Клянусь, нас никто не потревожит! Ну что? Ты согласна?

Проще было согласиться, чем настаивать на своем, тем более что сама она толком не знала, чего хочет. И Натали согласилась.