История одной деревни

Игорь Хаустов, историк

«…Гриценко Валентина Васильевна, 1926 года рождения, пережившая оккупацию, свидетельствовала о том, что существовало три жутких места уничтожения наших военнопленных. Крупная партия пленных перед бегством фашистов была загнана ими в одно из ответвлений тоннеля, после чего изверги взрывом обрушили часть свода, заживо похоронив своих жертв. Другую группу загнали в сарай-кошару, находившийся где-то в районе современной улицы Виноградной, облили бензином и заживо сожгли. Чтобы заглушить крики – забросали кошару гранатами. Третьим местом массовой расправы стала балка, в которую сейчас упирается улица Розы Люксембург. Она на протяжении всего периода оккупации была местом расправ над евреями, советскими активистами и семьями коммунистов. Кроме этого, есть свидетельства, что во время работ по строительству практически ежедневно оккупанты отводили самых обессиливших и непокорных в район современной фермы, где расстреливали…»

Кстати, зададимся вопросом: откуда в годы войны в Джигинке взялись евреи? О том, чтобы они проживали в Джигинке до войны, свидетельств нет. Но есть свидетельство о том, что с началом Великой Отечественной войны на Кубань хлынули потоки беженцев с Украины и Белоруссии. Среди них было много евреев.

Из воспоминаний Анатолия Константиновича Грищенко

«…С Крыма шла эвакуация евреев и семей коммунистов, которых немцы преследовали. Беженцы гнали скот, лошадей, отары овец, да так много, что широкой улице было тесно. Сами беженцы ехали на больших арбах, запряженных в четыре пары лошадей, ехали и гнали лошадей день и ночь. Много животных оставалось. Утром выйдешь из дома, по двору овцы ходят, коровы в сарае стоят. Мы пацаны по полю находили лошадей, быков, пригоняли их в бригаду…»

На короткий период Джигинка стала для многих из них той землей обетованной, где они обрели надежду на спасение. Но когда немецкие войска приблизились к селу, евреи стали покидать Джигинку.

Из воспоминаний Анатолия Константиновича Грищенко

«…Последние беженцы остались в Джигинке. Они работали в колхозе, но в августе 1942 года стали уходить…»

Но часть евреев покинуть Джигинку, судя по всему, не имела возможности. Или всякое дальнейшее передвижение они посчитали бессмысленным, поскольку все территории в округе довольно скоро оказались оккупированными, и им оставалось с этого момента положиться только на волю Божью.