История одной дуэли

По стопочке выпить нам так и не пришлось, а чаем Квашнин запоил меня до тошноты. Допоздна засиделись, но Каримова так и не дождались. Уже в десятом часу вечера из райкома позвонили дежурному, что совещание продолжается.

Засыпая, я подумал, что моему визиту искренне радовались только бескорыстный Моисей Моисеевич и верный пёс Мурло.

* * *

Утром мне предстоял визит в районное отделение госбезопасности. В приёмной молодящаяся женщина, поливавшая цветочки на подоконнике, попросила подождать, кивнув на стул – шеф говорил по телефону. Постепенно накаляясь, словно чайник на плите, я просидел с полчаса. Наконец секретарша любезно открыла передо мной дверь.

Царапкин, новый начальник, сменивший Усыкина, встретил меня настороженно, хмуро и неторопливо поинтересовался причинами визита; неторопливость его была подчёркнута и заметна; вчера я так и не дождался одного начальника, сегодня этот тянет резину, будто сговорились оба!

– Меня о вашем приезде не предупредили, Данила Павлович, – закончив разглядывать моё удостоверение, хмуро буркнул он. – А вы, значит, у нас работали?

Я кивнул.

– Чем же отличились, что через полгода вверх пригласили? – он как-то с подозрением зыркнул без всякого интереса, но и без издёвки, впрочем. – Не тутошней ли историей?

Он так и произнёс «тутошней», но я опять не засёк подтекста, буднично у него получилось.

– Начальству виднее. – Я присел на единственный стул, что стоял почти у самой двери. – А история действительно из прошлого.

– Из управления нашего тоже не звонили, и ваш Колосухин не дал знать, – перебил он меня. – Я своих перетряс, у меня старожилы вас помнят.

– Дела давно забытых дней, – попробовал я пошутить, раскрывая портфель.

– Прокурор района в курсе вашего визита? Бобров со вчерашнего дня в командировке. – Он не спускал с меня настороженных глаз.

– Он нам не понадобится.

– Слышал, жена с вами? – И опять он не улыбнулся.

– Соскучилась по знакомым.

– По ком же?

Я промолчал.

– Зябликов, вас сменивший, у нас не частый гость, – не унимался Царапкин. – А вы, вон, даже в городе не забываете…

Я давно отметил одну особенность в манерах работников этого учреждения, поэтому терпеливо дожидался конца его вопросов: они должны иссякнуть сами, перебивать или другим образом форсировать ситуацию бесполезно.

– С Каримовым осечка, я бы ещё вчера к вам зашёл.

– Вместе на бюро заседали, – изобразил он значимость.

– Затянулось бюро?

– В колхозах напряжённая обстановка, с зимовкой проблемы. Но изменим положение. Как супруга перенесла дорогу?

«Ему про всё донесли, – впервые я смутился. – Не удивлюсь, если услышу, на каком она месяце».

– Так что же вас интересует, Данила Павлович?

По-видимому, он нажал какую-то кнопку, так как я уловил тихий сигнал в приёмной, и тут же влетела молодушка.

– Анна Михайловна! – Он изобразил мне улыбку. – Вам чай, кофе?

– От кофе не откажусь. – Положил я перед ним копию поручения Федонина. – Меня интересует результат исполнения вот этого задания.

Царапкин не подал вида, что бумага его заинтересовала, он даже небрежно чуть отодвинул её от глаз, а потом полез за очками. Они оказались круглыми, в тонкой металлической оправе, я вспомнил кино тридцатых годов, у какого-то актёра такие мелькали на носу, напоминая больше монокль, потому что вечно спадали с носа. На этих металл был благородного цвета и делал им честь.

– Курите? – тихо поинтересовался он.

Надо сказать, меня покорило его умение ненавязчиво завладевать инициативой. Силён, бродяга, оценил я. Ну да ладно. В конце концов я прикатил не в кошки-мышки играть. А приёмчики эти знакомы.

– Прокурором области Игорушкиным, – значительно и сосредоточенно начал я, – поручено завершить уголовное дело прошлого года. Оно было в производстве старшего советника юстиции следователя по особо важным делам Павла Никифоровича Федонина. Передано мне. С этим я и прибыл.

Сказано было неплохо, я обратил внимание, как пригибалась голова этого человека к столу, особенно она дрогнула при перечислении мной должностей и званий: на служивых этих мастей действует.

– О каком деле идёт речь? – он сумел сохранить хладнокровие.

– Возбуждалось в связи с самоубийством осуждённого Топоркова, бежавшего из колонии и подозреваемого в поджоге архивного помещения.

Пауза длилась долго.

– А-а-а… Вон оно что. – Царапкин снял очки, поднял брови. – Как мне докладывал предшественник, к бытности которого это относится, дело давно прекращено. Да и вы это произнесли – уголовник застрелился. Впрочем, в детали я не вдавался, никакого дела у нас не заводилось.

В коротком монологе мне особенно понравилось слово «предшественник». Лихо открестился Царапкин от майора Усыкина, теперь уже бывшего, как метко заметил вчера в разговоре острый на язык Квашнин: «Сгоревшего в пожаре, запалённом неизвестно кем…»