История одной дуэли

– Вот как? – он даже обрадовался. – Ну тогда по-свойски я тебе их раньше откопаю. Приезжай к весне. А не отпустят, я их сам привезу в город. Всех на ноги подыму, а слово сдержу!

Возвращаясь из его кабинета по пустому коридору райотдела, я не мог не столкнуться с усердно изучавшим милицейские стенды косолапым верзилой, беспардонно ворвавшимся несколько минут назад в кабинет Каримова. Он, делая вид, что таращится на картинки, прятал от меня лицо.

«Сейчас Каримов устроит ему приём, – подумалось мне. – Меня-то чуть не укусил, а этого скушает».

Однако косолапый к начальству не бросился, лениво развернувшись, он протопал за мной, долго изучал взглядом, когда я вышел на улицу и направился в сторону районной прокуратуры. Неприятное чувство не покидало меня от его наглого подглядывания. На углу я задержался, поздоровавшись со Спиридонычем, седовласый капитан бросился обниматься, откровенно радуясь встрече.

– Что за личности? – поинтересовался я, мигнув на верзилу, возле которого уже жался ещё один тип с поднятым воротником.

– Особые ребятки, – хмуро поморщился только что улыбавшийся Спиридоныч. – Я их не знаю. Значатся в дружинниках у Каримова, поддерживают порядок в особо отдалённых уголках.

– То-то я гляжу, они к нему без стука.

– Наезжают, отчитываются, – буркнул тот.

– Лично начальнику?

– Я же говорю, особая гвардия…

* * *

Зябликов суетился, прыгал вокруг меня, взъерошенный, словно воробей, размахивал руками. Не переставая, он выдумывал нелепые оправдания.

– Ну как так можно, Павел Степанович! – не успокаивался я. – Вы давно не новичок. Отдать труп, обнаруженный на пустынном водоёме, без вскрытия? Это же!..

Не находилось слов от негодования.

Зябликов сбивчиво мямлил:

– В городе меня оперативники нашли по телефону. У Аллочки день рождения. В самый разгар позвали к трубке. Сами понимаете, ничего не разобрать.

– Значит, вы даже не выезжали на место происшествия? – удивился я.

– Вокруг гам, шум, веселье и участковый этот Кирьяшкин с осипшим голосом.

– А Каримов мне рассказывал…

– Он, видать, запамятовал. Кирьяшкин едва доорался, что старик умер. Я и не спросил, где его нашли. Выяснил про повреждения. Тот сказал, что заснул и сердце остановилось. Никаких повреждений.

– Где же Дынин был?

– Не помню. Выходной день…

– Всё равно следовало вскрывать. Закон для нас писан.

– Участковый тело бабке привёз, та его обмывать бросилась и тут же попика сыскала, собралась хоронить. А Бобров отсутствовал.

– Слышал, рассказывал Каримов. Что мне прикажете делать? Эксгумацию трупа? Народ на уши ставить?

– Бабка верующая. Богом просила. Не смог отказать. Виноват… – оправдывался следователь.

– Натворил ты дел, Зябликов. Всыпят тебе по первое число. А то и попрут со службы.

– Неужели так плохо, Данила Павлович? Криминала никакого. От болезни скончался покойник.

– Это азбука следователя. Ты позволил захоронить труп, не удостоверившись в причине смерти!

– А кто же нажаловался? – Зябликов совсем сник. – Вот паразиты! Бабулька его тоже померла. А родни у Дробкина не было. Я выяснял. Вдвоём они жили.

– Как умерла?

– Бабулька-то? Соседи рассказывали, радовалась, что долг выполнила, старичка схоронила и ей пора. Мечтала, вот и сбылось. И недели не прошло после похорон самого Дробкина.

– С тобой не соскучишься, лирик. Мадригалы не пишешь?

– Теперь не до стишков.

– Боюсь, ты прав…

* * *

Провожали нас с Очаровашкой Моисей Моисеевич и пёс Мурло. Заметала пурга, а мы предпочли в этой неудачной поездке городскую одежду деревенской. Выручил Моисей Моисеевич, всучив отнекивающейся Очаровашке, как когда-то Пугачёв герою «Капитанской дочки», свой тулупчик «чтоб не так дуло». Автобус уже ждал последних пассажиров, шофёр торопился, докуривал сигарету, переминаясь у двери, подгонял запоздавших весёлыми присказками. Мы обнялись с Моисеем Моисеевичем, подёргали Мурло за уши и забрались в автобус на свои места. Я чмокнул Очаровашку в щёку, вытянул ноги и попробовал вздремнуть – в салоне гуляла стужа, но тулупчика с успехом хватало на обоих. Я закрыл глаза, в голову лезли неприятные мысли. От истории, которую учудил Зябликов, дурно пахло…

Наш автобус вдруг резко качнуло, и он остановился. В чём дело? Едва выехали – и на тебе! Жаль открывать глаза, я только пригрелся под тулупчиком, однако толчок в бок расшевелил.

– Данила Павлович! Попрошу на выход! – знакомый голос капитана в милицейской шинели влетел с улицы в распахнутую переднюю дверку. – Товарищи пассажиры, я дико извиняюсь.

На обочине, обогнав наш автобус, стоял пышущий могучим двигателем, теплом и уютом здоровущий грузовик. Квашнин и водитель уже суетились у выхода, дожидаясь нас.

– Во! Доставит вас до дома в целости и сохранности! – капитан кивнул на грузовик.

Облегчённый на две человеческие души автобус торопливо укатил.

– Ну и чего? – всё же поинтересовался я. – Чепэ районного масштаба?

– Не расстраивайся, Данил Павлович, – подсаживал Очаровашку в кабину грузовика Квашнин. – Но у нас так просто не провожают.

– Что надумал?