История одной любви. Окончание

— Что-то случилось? — осведомился я.

— Не твое дело.

Видимо, переговоры успехом не увенчались.

Я задал давно возникший вопрос:

— Костя… то есть Первый — это не тот, которого считают твоим официальным парнем?

— Так прямо и говорят — официальный? Горе мне, горе. — Настя картинно схватилась за голову, но спектакль не затянулся — ради зрителя вроде меня актриса напрягаться не собиралась. — Ничего, с сегодняшнего дня есть шанс избавиться от этих разговоров. В свое время именно с ним я пришла сюда в первый раз. Тогда, по его словам, ему здесь не понравилось, а придти, дескать, пришлось исключительно по работе. У него фирма по системам безопасности, он сотрудничает со многими клубами. Потом он спокойно занимался другими проектами, а я наведывалась сюда в новой компании. Его не было никогда. А тут вдруг снова вижу, и с кем?! Люська, конечно, стерва. Ох, стерва… — На меня вскинулся взгляд, который как-то непонятно примеривался. Так вор смотрит на торчащий из чужой сумочки бумажник. — Кваздик, а если бы…

— Имена и прозвища запрещены. Двадцать Девятый.

— Прекрати, мне не до ерунды. Не путай рекомендации с запретами, у них разная судьба. Тогда, у Люськи, если бы она очухалась и тоже к тебе полезла, кого бы ты выбрал?

— Тебя.

Настины глаза в прорезях расширились то ли в удивлении, то ли от удовольствия:

— Даже секунды не думал. Круто. А почему? Она тоже красавица.

— Солнце и Луна, свет и тьма, тепло и холод… Вы разные. Можно сказать, противоположности. Солнце режет глаз, но под ним хочется греться, а луной просто любуются.

— Да ты поэт. А представь, что меня там не было. Ты составил бы Люське компанию? Не тушуйся, я серьезно. Мне нужно знать.

Танцпол быстро очищался, освещение изменилось: опустевший ринг перестал быть центром. Прожектора отключились. Рассеянный свет накрыл весь зал, теперь он заглядывал даже в кабинки.

Мы сели на противоположные диваны, Настя продолжила:

— Луной, как ты говоришь, любуются, но на нее посылают космические корабли и прочие зонды, берут пробы грунта, составляют планы исследований… Спрошу по-другому: она тебе нравится? Имею в виду — вообще.

— Вообще — без сомнения. Как океан в ночи за иллюминатором, или как небо перед грозой. Это неуправляемая стихия, от которой нормальный человек предпочтет держаться подальше.

Из сказанного Настя сделал странный вывод:

— А ко мне, значит…

— Да, ты теплая и живая, как руки матери. К тебе все льнут, чтобы причаститься и наполниться уютом, светом и покоем.

Когда мужчина говорит красиво, девушки не знают, как реагировать, истинный смысл остается в глубине или проходит мимо, выстрелы остаются за кадром, девушки видят только салют. Настя не была исключением. Не копаясь в том, что внешне выглядело комплиментом, она пошла дальше:

— Вернемся в тот день. Люська тоже была живая и теплая, просто вдребезги неживая и холодная. Ты же мужчина, а она была голая и безответная. Скажи: ты бы… ну, чисто теоретически…

— Теплицына — женщина, я мужчина, что еще добавить? Теоретически возможно все, а как случится на деле — никто не знает.

Настя вновь страдальчески схватилась за виски:

— Ох, не то я тогда загадала, дура, такого козыря себя лишила…

Глава 9

— Уважаемые гости, — разнесся над залом голос Мурада, — развлечения продолжаются! Конкурс на лучшую надпись. Условия: леди в своих кабинках отворачиваются и поднимают полы одеяний до пояса, где удерживают до сигнала об окончании конкурса. Задача джентльменов — на открывшейся территории написать что-то веселое и находчивое, запечатлеть на камеру планшета, затем смыть надпись и после промежуточного сигнала перейти по часовой стрелке в кабинку к следующему холсту. Планшет забирать с собой, снимать исключительно свое творение, написанное дамам не озвучивать, за это штраф.

Настя быстро отвела взгляд, который я хотел поймать. Несомненно, она уже участвовала в развлечении и, подвигая меня в квартире Теплицыной на что-то похожее, откровенно плагиатила.

— Уважаемым джентльменам просьба выйти, — продолжил Мурад. — Планшет взять с собой и по сигналу начать с соседней кабинки.

С самого начала вечера на откидных столиках в кабинках стояли баночки: одна, как сейчас выяснилось, с гуашью, вторая с водой, и еще здесь была шкатулка с салфетками. Этим снаряжение будущих творцов ограничивалось. Кисть не предусматривалась, это означало, что рисовать нужно пальцем, который затем мыть во второй посудинке. Как только я оказался за порогом, раздался гонг.

— Прошу! — объявил Мурад. — Следующий удар — сигнал к переходу, просьба не задерживаться.

Сигнал прозвучал, и я вошел в соседнюю кабинку.

Снежка осталась в предыдущей, если идти в обратную сторону. Ожидавшую моих экзерсисов даму я не знал. Как все гостьи, она была красива, гладкая кожа белела и почти блестела, упругие мышцы намекали на близкое знакомство со спортом или тренажерами.

Любопытно: а если кавалер пригласит в клуб некрасивую спутницу — ее пропустят?