— Простите, миледи, но вас ждут мэтр Ленард и мэтр Жувалье. Венчание назначено на двенадцать дня, вам стоило бы поторопиться.
Венчание…
Конечно же. Куда без него?
Выдавив слабую улыбку, Дея кивнула:
— Ах да, мэтр Ленард… Передайте, что я скоро буду.
Дождавшись, пока затихнут шаги Нионы, девушка бросила недоеденный завтрак и перевела взгляд на сына. Тот сосредоточенно размазывал по тарелке творог с вареньем. С минуту Дея наблюдала за ним, но ее мысли блуждали далеко от столовой и этого дома.
Сегодня верховный жрец Праматери в главном храме столицы официально скрепит ее брак ритуалом венчания. Но, по сути, этот ритуал — фарс, ведь брачный договор, подписанный императором, имеет куда большую силу. Венчание без договора всего лишь красивое торжество. Договор без венчания — законный брак.
Когда-то давно, много поколений назад, Праматерь Эола благословляла брачующихся. Если пара вступала в брак по согласию и любви, алтарь начинал светиться, а с купола вниз устремлялись лучи теплого света. Этот свет омывал влюбленных, даруя им долголетие и здоровых детей.
Но сейчас это стало легендой, сказкой, которую рассказывают невестам в ночь перед свадьбой. И каждая девушка наивно ждет, что уж на ее-то венчание Праматерь обязательно откликнется!
Дея была реалисткой. Она ничего не ждала. Ее супружество — свершившийся факт. Йеванн скрепил его этой ночью.
Она коснулась горла, но тут же одернула руку.
Вдовы не носят венчальных колец. Когда Бертран умер, она сняла свое и оставила на могиле супруга. А вчера перед балом Йеванн надел ей алмазное ожерелье — и забыл его снять. Это кричащее, грубое варварское украшение давило на грудь и мешало дышать.
Все утро Дея пыталась избавиться от него, но не смогла. Даже с помощью Катарины. Замочек либо заклинило, либо маг наложил на него чары. Пришлось надеть к завтраку домашнее платье с высоким глухим воротом.
— Почему вы прячете его, миледи? — осмелилась спросить Катарина.
— Потому что я не горжусь этим браком, — ответила Дея, возвращаясь в реальность.
Потом, приняв решение, тихо добавила:
— Он получил мое тело. Но я не отдам ему сердце и душу. Катарина, — она повысила голос, — ты поможешь мне подготовиться к свадьбе.
— Но разве не для этого прибыли мэтр Ленард и мэтр Жувалье? — горничная удивленно распахнула глаза.
Имена знаменитых на всю Иллурию портного и куафюра вызывали у нее дрожь восхищения.
— С ними я разберусь. Заканчивай здесь и поднимайся ко мне.
Поцеловав сына, Дея покинула столовую. Ей предстоял непростой разговор с достопочтенными мэтрами. Конечно же, они обо всем доложат Его Величеству, обязаны доложить. Но что он сделает ей?
К тому моменту уже все свершится.
— Вы поступаете очень опрометчиво, миледи, — заявил мэтр Ленард дрожащим от возмущения голосом. — Еще никто не отказывался от моих платьев! Ваш жених будет в гневе!
— Боюсь представить, в каком гневе будет Его Величество! — добавил Жувалье.
Помощники, прибывшие с ними, молча собирали разложенные инструменты и украшения. Они бросали недоуменные взгляды то на невесту, отказавшуюся от свадебного платья и прически, то на своих хозяев, покрасневших от негодования.
— Спасибо, что беспокоитесь обо мне, — Дея постаралась, чтобы улыбка вышла любезной, — но у меня уже есть свадебное платье.
— Вряд ли ваше платье лучше, чем те, что предлагаю вам я! — с горячностью воскликнул Ленард. — Кто его шил?
— Имя портного ничего вам не скажет.
— Так я и думал!
— Но оно дорого мне как память, поэтому я надену его. И это не обсуждается.
Ленард сморщил лоб:
— Могу я его увидеть?
— Это исключено.
— Позвольте хотя бы сделать вам прическу, — вмешался мэтр Жувалье.
— Спасибо, но я справлюсь сама, — отрезала Дея голосом, не терпящим возражений. — Ниона, проводи достопочтенных мэтров.
Подойдя к порогу, она распахнула двери.
— Это возмутительно! — Ленард подхватил саквояж и, не оглядываясь, направился прочь.
За ним потянулись помощники, неся коробки с платьями.
— Вы не представляете, от чего отказались! — поддакнул Жувалье.
— Всего хорошего, господа.
Оставшись одна, Дея закрыла входную дверь на щеколду. Теперь никто не сможет войти к ней из коридора.
Она прошла в гардеробную.
Вчера Катарина распаковала, отпарила и развесила ее вещи. Дея пробежалась равнодушным взглядом по светлым муслиновым платьям.
Не то.
Открыла тяжелый, окованный железом сундук. Здесь хранились ее вдовьи платья.
Зарылась пальцами в тяжелую темную ткань, пахнущую полынью. Поднесла к лицу и вдохнула.
Горьковатый запах навеял воспоминания.
Так пахло в аптеке Бертрана.
Глаза защипало от нахлынувших слез…
— Миледи? — Тихий шепот заставил Дею поднять голову. Перед ней стояла, нервно теребя фартук, Катарина. — Я пришла, как вы приказали…
— Хорошо. Найди платье, в котором я приходила прощаться с Бертраном перед бегством в Шенвейс. То, из миткаля.
Горничная побледнела.
— Миледи… зачем оно вам?
По губам ворожеи скользнула кривая усмешка:
— Надену на свадьбу.
— Но… милорду это вряд ли понравится… — пролепетала Катарина. — И люди… И что подумают люди?
— Меньше всего меня беспокоит, что подумают люди. Выполняй!
— Нервничаешь?