История одной ненависти

Давыдов поднялся и протянул мне руку, приглашая встать тоже.

Возможно, алкоголь сделал свое дело, и я окончательно тронулась умом, но я покорно вложила свою кисть в его и поднялась, позволяя увести себя к столу.

Яр разжал свои пальцы только когда подошел к ящикам и быстро введя код разблокировал те, выдвигая нижний. Достал оттуда увесистую папку и опустил на стол, подталкивая меня за талию к широкому и глубокому кожаному креслу, на котором он, вероятно сидел, работая дома.

– Здесь всё. Наслаждайся.

И не дожидаясь от меня хоть какой-то реакции направился к бару, достал еще одну бутылку и вернулся в кресло у камина, занимая прежнее место.

Я опустила взгляд на папку и внутренности сжались в ком. Неверные пальцы откинули титульный, и мир отошел на второй план.

Глава 17

Саша не отрывала взгляда от папки, а я завалился обратно в кресло и задумался.

Если бы я изначально знал, что сестёр две, я все-таки поехал бы в тот город и нашел возможность увидеть ее снова. Поговорил бы с ней, помог бы найти и вызволить ее сестру из этого дерьма, в которое она попала не по своей воле, ведь теперь Лаура будет вечно расплачиваться на жестокость Кости. Она доверилась, а ее кинул тот, кому она подарила свое сердце.

Как можно жить с этим?

Очень непросто. И наверняка поэтому она так и не завела новых отношений за эти годы. Просто не находила в себе сил поверить кому-либо.

И если бы я задумался об этом раньше, я бы мог все исправить, но я был настолько погружен в работу и не интересовался жизнью брата и делами с борделем, что по моей вине оказались искалечены несколько жизней. И это только те, о которых я знаю, а возможно их было больше…

Что касается Саши…

Она имеет право жить так как ей захочется и мои попытки управлять ей это очередное насилие, только не физическое, а моральное, хотя если учесть ту ночь на приеме, то и без физического не обошлось. Она во всем права. Я чудовище. Но раньше я был им, потому что не знал другого пути, а сейчас если я продолжу держать ее против воли в этой клетке, я сознательно продолжу двигаться по той же дороге, а мне не хочется видеть в ее глазах отвращение и ненависть. Я слишком устал от груза вины, что преследует долгие годы.

И даже если я все еще хочу ее и все еще мечтаю о том, что у нас могло бы что-то получиться, это не значит, что так и будет. Ведь после всего что я натворил Саша меня не простит.

Поразительно бывает. Ты не видишь жизни без этого человека, а он ненавидит тебя. И если на земле есть ад, то это он.

Ад, в который я попал, чтобы искупить грехи, что творил раньше. Я сам себя в него низверг.

Поведи я себя на приеме иначе, был бы у нас шанс? Вряд ли. Ведь тогда я не понял бы, что сестер две, и не осознал бы что всю жизнь жил иллюзиями.

Отпил из бутылки, глядя на пляшущие языки пламени. Они ласкали дерево, облизывали его, неспешно испепеляя его нутро.

И то же самое произошло бы с нами. Я окружал бы Сашу своей душной любовью, а она тлела бы от ненависти внутри, пока не превратилась бы в пустую безэмоциональную оболочку.

Это путь в никуда. И если она дотлела бы и исчезла, у меня самого не осталось бы повода жить и не осталось бы сил. И я угас бы так же медленно как этот огонь, поглотивший паленья и медленно сходящий на нет.

Время неумолимо ползло и ночь за окном сменялась холодным рассветом. Он наступал на нас новым днем и вопил, что времени почти не осталось.

Сегодня Саша уедет…

Я не стану больше держать ее здесь и не стану принуждать.

Это не помогло мне пять лет назад и не поможет теперь. Когда я изо дня в день ждал той встречи с Лаурой, думая, что мне удастся насытиться ей и забыть. Забыть ту ночь на озере, забыть тот вечер на лавочке, забыть трогательные стоны, когда она принимала меня в наш самый первый раз. Но стереть из памяти прошлое не удавалось. Я помнил так же отчетливо будто впервые. То ощущение свободы и безграничного счастья, когда касался ее, когда целовал на том пляже. С Лаурой эти ощущения были иными. Не такими яркими, а порой и вовсе отсутствовали, но я списывал это на то, что она не хочет этого и делает просто из-за денег. Тогда я еще и допустить не мог, что её принуждают.

А с Сашей все было иначе. Она рвалась навстречу, подавалась так неистово и отчаянно, что мое нутро вздымалось от желания раствориться в ней. Стать частью ее жизни… И тогда на пляже, и позже. На приеме.

И сейчас, когда я держал ее в доме силой, я вдруг осознал, что таким образом загублю ее. Она противилась мне, но когда-то смирилась бы и это означало бы конец. И пока не поздно, я должен ее опустить и дать ей шанс жить без гнёта угрозы. Дать ей шанс расправить крылья, точно так же как она дала расправить их мне пять лет назад.

Бутылка опустела, и я поставил ее на пол со стуком, ощущая каким тяжелым стало мое тело. Давно столько не пил, но это единственный способ заглушить ту ноющую пустоту, что сжирает внутри.

Поднялся с кресла и заметил, что Саша почти дочитала информацию из папки и перелистнув последнюю страницу закрыла ту, впиваясь задумчивым взглядом в пространство.