История одной семейки

Я сел в постели, рассказал тете Фее о разговоре моих сестер и припер ее к стенке. Она должна куда больше знать про моего отца, сказал я, ведь она проговорилась, что ужасные черты характера я унаследовал от него. Сначала Фея отпиралась. Она, мол, никогда в жизни не говорила маме ничего подобного! И вообще, характер у меня вовсе не такой ужасный! Но я не отставал. Фея проскулила, что я должен-де образумиться и перестать «ворошить прошлое».

– Ну почему тебе вдруг захотелось узнать все во всех подробностях? – ныла она. – Раньше ты ничем таким не интересовался!

Я не мог ничего ответить, потому что и сам не знал почему. И просто сказал:

– Фея, не прикидывайся! Выкладывай все, что знаешь, а то я с тобой вовсе перестану разговаривать!

Это чистой воды шантаж, вознегодовала тетя Фея, но потом пошла на попятный. Только оговорилась, что все это просто сплетни, никто не может поручиться, есть ли в них хоть капелька правды. И в конце концов принялась рассказывать длиннейшую, тягомотнейшую историю, суть которой сводилась к следующему.

Дочь одной из подружек тети Феи в то самое время много раз видела мою мать с каким-то мужчиной в каком-то винном ресторанчике. По ее словам, они ворковали, как голубки. Мужчину, с которым мама ворковала, дочь подружки немножко знала. Она называла его «вечным студентом». Он был моложе мамы. И женат. И у него был ребенок. И якобы он был на содержании у тещи и тестя, людей очень богатых.

Тетя Фея подытожила: мама, наверное, ужасно стеснялась, что втрескалась в такого типа, и поэтому никому его не показывала.

Я сделал вид, что соглашаюсь с ней и что для меня тема исчерпана. А потом пришлось еще и отбиваться от утешений добрячки Феи. Она была свято уверена в том, что описанный ею отец должен меня дико ужаснуть. То, что мои представления о морали и нравственности сильно отличаются от ее бюргерско-мещанских ценностей, ей и в голову не приходило. Пообещав никому из семьи не рассказывать о Феиных откровениях, я выпроводил ее из комнаты.

Тихо подремывая, я дождался момента, пока тетя Фея отправится за покупками. Потом поднялся, пошел в мамину комнату и исследовал нижний ящик ее комода. Я предполагал, что там спрятано нечто, проливающее свет на мое прошлое, потому что этот ящик всегда заперт. Ключ от него лежит в мамином мини-сейфе, а ключ от сейфа – под бюваром на письменном столе.

Вот такие маленькие интимные детали узнаешь, если проживешь с кем-то четырнадцать лет под одной крышей!

Ящик был набит доверху, в основном всякой сентиментальной фигней. Там были даже аляповатые розочки, из тех, что вручают в тире на ярмарке, и бумажный веер. Еще я нашел множество стопок небрежно перевязанных бумаг. Среди них – мамино свидетельство о разводе вместе со счетом от адвоката. И фотографии, на которых мама, молодая и худенькая, голышом позирует на диване в цветочек. Из того, что касалось меня, я сначала нашел лишь письмо из опеки. Судя по всему, женщинам, которые в графе «отец» ставят прочерк, нелегко приходится с чиновниками. Те только и делают, что вставляют палки в колеса. Маме, как я понял по прочтении чиновничьих бумажек, пришлось долго судиться, прежде чем ее оставили в покое.

Потом под коробкой, полной ракушек, улиточьих домиков и морских камешков, я обнаружил несколько тетрадей, исписанных маминым почерком. Это были не обычные дневники с каждодневными записями, а скорее, «горестные тетрадки». Как только дела у мамы ухудшались, она начинала записывать туда свои мысли. В некоторых тетрадках исписанными оказались всего пара страниц, в других она заполнила все, до последней. Многие листы были перечеркнуты крест-накрест и сверху красным фломастером накорябано огромными буквами «чушь», «дрянь» или «ну и пошлость».

В одной тетради речь шла о мамином намерении выйти замуж. И о том, как она ссорилась из-за этого с бабушкой. И о собственных сомнениях по поводу замужества. И о надеждах, что все-таки все будет хорошо.

Несколько тетрадей было посвящено маминой трудной семейной жизни. Чернила там во многих местах расплылись, как от влаги, и потому были нечитаемы.

Я пробежался глазами по тексту и покрылся мурашками. Похоже, мамина семейная жизнь была настоящим фильмом ужасов!

Тетрадку, в которой речь шла и обо мне, я забрал. Остальные положил обратно в ящик, запер его и разложил ключи по потайным местам. А потом залез в постель с новым чтивом. В общем, вот как все было: мама просто безумно любила моего отца, но во-первых, он и вправду был намного моложе нее и поэтому она была уверена, что ничего путного из этого не выйдет.