История одной семейки

Сузи-Гипотенузи уселась за учительский стол, вытащила свою розовую тетрадку и зачитала нудную историю про мотоциклиста, живущего в Линце, и велосипедиста из Ламбаха, которые одновременно выезжают из дома и через тридцать минут встречаются. Сначала я слушал очень внимательно, но когда эти двое больше не ехали навстречу друг другу, а оба двигались по направлению к Зальцбургу, и мотоциклист обогнал велосипедиста через сорок восемь минут, я отключился. Потратив всю неделю на домашнее обучение, я кое-как вдуплил, как считать яблоки и груши, втекающую в бассейн воду и размер почасового жалованья. Но автомобили и велосипеды – это полный финиш, мозги у меня отказывают! И хотя Дорис говорит, что на самом деле разницы тут никакой нет, – маленькие серые клеточки просто не в силах справиться с двухколесными монстрами!

Я положил мел.

– Вольфганг, это же совсем просто! – воскликнула Гипотенузи.

Вот это прелестно – дабы я взбодрился, мне объясняют, что я не в состоянии понять «совсем простые» вещи!

– Ну, начни со схемы! – не унималась Сузи.

Но больше, чем линия с тремя точками на ней, символизирующими Линц, Ламбах и Зальцбург, я ей предложить не смог.

– Давай немного поживей, у нас не так много времени, – Сузи постепенно теряла терпение. Тогда я нарисовал на доске два круга, друг рядом с дружкой.

– Почему ты рисуешь круги? – спросила математичка.

– Это у нас будет мотоцикл, – ухмыльнулся я. Хотя мне было не до ухмылок. Одно дело, когда ты ничего не учишь и поэтому ничего не знаешь. Но когда ты старательно учился всю неделю и все равно ничего не знаешь, – это вгоняет в тоску. А я всегда, когда подступает тоска, становлюсь ребячливым.

– Вы же хотели схему! – сказал я.

Сузи вздохнула:

– Схему дороги, конечно!

– С дорожными знаками или без? – спросил я. Тут даже наивная Сузи поняла, что я издеваюсь.

– Так не пойдет, Вольфганг Обермайер! – рявкнула она и указала мне на мое место возмущенно вытянутым угольником. Потом обратилась к Солянке: – Улли Уллерманн, выходи к доске, продолжи!

Солянка сгорбилась за своей партой, бледная, с чуть покрасневшими глазами. Она не встала. Зато поднялась Анетта и доложила Гипотенузи:

– Извините, Улли сегодня не может отвечать, ей плохо!

Поскольку Солянка сидела с видом святой Минны при снятии с креста, математичка ничего не заподозрила, а порекомендовала ей отправиться в канцелярию за ромашковыми каплями.

Анетта сказала многозначительно:

– Это недомогание не телесного характера!

И покосилась на меня.

– Что-что? – Гипотенузи решила, что ослышалась.

– Это душевное! – вмешалась Марион.

– Что-что? – Сузи совсем уже ничего не понимала.

– Вот тупые коровы, – пробормотал Аксель.

Гипотенузи – наша классная руководительница и каждую неделю по два раза повторяет, что к ней можно идти со всеми проблемами и сердечными тревогами. Так что я уже испугался публичного разбора моих взаимоотношений с Солянкой и с огромным облегчением вздохнул, когда дверь класса распахнулась и вошел школьный завхоз с бумажкой в руке.

– К директору вызываются!.. – провозгласил он и прочел все имена с бумажки.

Это был в точности список гостей Йо на злополучной субботней вечеринке.

В кабинете директора мы увидели директора, Йо и его родителей, а вслед за нами вошли еще пятеро гостей из параллельного класса. Все толпились и толкались. В этой толчее мы с Солянкой оказались рядом. Заметив это, она бросила на меня презрительный взгляд и отвернулась. Директор построил нас вдоль стены. Все ли из нас были в субботу на вечеринке, спросил он. Мы кивнули. Может быть, кого-то не хватает, кто там тоже был? Мы помотали головой. И только Солянка сказала:

– Там была еще одна девочка! Но не из нашей школы. Из булочной!

Девочка из булочной директора не заинтересовала.

– Это меня не касается, – пробормотал он.

А потом откинулся на спинку своего кресла и изложил свою версию вечеринки, которая меня и всех вообще удивила донельзя. Только Йо, стоявший между родителями, повесив голову, покраснел как рак.

Версия директора была такая: бедный, послушный, оставшийся без родителей Йо в субботу пригласил домой лишь двоих друзей, Андреаса и Эгона, чтобы вместе готовиться к контрольной по математике. Неожиданно, безо всякого приглашения, заявились все остальные, учинили террор и разгром, обзывали соседей по телефону разными нехорошими словами и пили принесенное с собой пойло, а потом издевались над подоспевшими на помощь бабушкой и дедушкой потерпевшего – совершенно по-бандитски, так что те в целях самозащиты были вынуждены вооружиться палкой и шлангом. В таком изложении все это очень напоминало сцену из «Хладнокровного убийства» Трумена Капоте.

Когда кто-то врет, чтобы спасти свою шкуру, это я понимаю! Но Йо решил спасти свою шкуру, утопив нас, и это было не слишком порядочно. Хотя, наверное, когда он врал своим предкам про то, что мы на него напали, то не представлял себе, чем это может закончиться. Ведь настоящим подлецом он никогда не был!