История одной семьи (ХХ век. Болгария – Россия)

…Я твердо знаю, что мне надо изменить жизнь. Больше так – изо дня в день жить только следующим днем и ничего дальше не видеть – я не хочу. Я как-то подумала, что умирать, ничего не сделав и ничего не оставив после себя, очень страшно. Прожить бессмысленно жизнь – что может быть страшнее? Я хочу что-то делать, но не знаю, как подступиться. У меня нет таланта, у меня почти нет способностей и довольно ограниченный ум, у меня мало характера, и я совершенно не умею жить с людьми. Если бы я была детским врачом, я бы, может, нашла свое место – больших способностей тут не надо, надо только быть человеком. Для ученого нужен талант и много, много времени. А откуда взять это время? Ведь, кроме того, надо не потерять детей, следить за собой и заниматься домашними делами. Не знаю, как мне выйти из этого круга. Конечно, все не вытянуть, надо взять самое главное. А что это главное? Я хочу быть настоящей матерью для Сережи и Гешки, хочу, чтобы они росли настоящим людьми, знающими и умеющими. А это значит: надо отдавать каждый день по 3–4 часа. Я не знаю, как расширить свое рабочее время. И плохо то, что я устаю даже от ничегонеделания или делания бесполезных, бессмысленных вещей.

Часть 8. На пенсии

Путь, нами избранный, был нелегок, мы шли… Я дошел не до цели, а до того места, где дороги идут под гору, и невольно ищу твоей руки, чтобы вместе выйти, и пожать ее, и сказать, грустно улыбаясь: «Вот и все!»

А. И. Герцен

Папа в отставке: генерал-майор, народный врач, профессор. – Организация юбилейных болгаро-советских сессий. – Книги. – Сценарий фильма. – Пироговские мероприятия и маршруты. – Открытие парка-музея Пирогова под Плевной. – Семья брата Володи. – Беда с мамой. – 1970-е годы: уход из жизни родственников в Советском Союзе и Болгарии.

«…В конце 1972-го я вышел в отставку, став генерал-майором болгарской армии, профессором и народным врачом. У меня было уже 150 научных работ и полсотни учеников – профессоров, доцентов, старших научных сотрудников, кандидатов и докторов наук».

Я так привыкла видеть папу всегда занятым делом, что в голову не приходит: как это он на пенсии? Как же он будет жить без работы?

– С ужасом думаю, – говорила мама, – что папу выведут на пенсию. Он ведь не может без работы. Его это погубит.

Папа тогда был еще крепким, стариком так и не стал, хотя спустя всего полгода ему должно было исполниться 70 лет. Он выходил по утрам в генеральской шинели или, чаще, в коричневом тяжелом драповом пальто, в коричневой же шляпе. Мама провожала его, стоя на балконе или глядя из окна своей комнаты. Он легко пересекал улицу, срезая угол, спешил на трамвай, подергивая в нетерпении или для придания решительности и бодрости, левым плечом.

– Ты знаешь, – говорила мама, – если папа что-то решил, то сделает. Не посмотрит ни на какие препятствия. Ему буду отказывать – он будет выходить в дверь и возвращаться через окно.

В голосе мамы чуть заметная гордость и удивление. «Как это неинтеллигентно», – думала я.

Начиналось время, наполненное огромной работой, ее размах, масштаб я смогла оценить только теперь, при сборе материалов для этой книги. Как же много сделал в это десятилетие мой отец!

Началось с организации юбилейной болгаро-советской научной сессии Болгарской академии наук и Академии наук СССР. Из письма маме: