История одной семьи

Из Нарвы мы отправились в Ревель. Из Ревеля — помнил Алёша — идут пароходы в Германию. Приезжаем на последнюю станцию, выходим на платформу и видим надпись: Таллин. Бросились назад к поезду, но у него хватило соображения догадаться, что Ревель переименовали в Таллин. «Это, — говорит, — Ревель, и ничего другого». От бельевой корзины мы отделались ещё в Нарве и приобрели чемодан. С чемоданом у нас вид стал приличнее. Имея опыт, сразу направились в скромную гостиницу. Алёша решил: не надо спешить, мы должны знакомиться с западной жизнью. Пошли в ресторан.

Сама по себе Европа не произвела на меня никакого впечатления. Я знала по литературе, что пока в стране нет революции, в магазинах есть товары. Но ведь это всё — для богатых. И всё равно — скоро здесь тоже будет революция. Но обилие еды нас потрясло. До этого я не знала, что значит по-настоящему есть. А Алёша хорошо питался только в ссылке, на царские деньги. Утром в ресторане мы взяли по огромному куску жареного мяса с луком. В обед — от добра добра не ищут — взяли то же блюдо. Три раза в день ели «цвибель-клопс». Как только наши желудки выдержали! Потом, конечно, пошли в кино. На другой день стали изучать русские и немецкие газеты. Алёша ведь — человек бывалый, он знал, что с жизнью буржуазного общества нужно знакомиться по газетам, ну и ходить повсюду, смотреть. Прежде всего мы поняли, что едим мы не так, как полагается. Конечно, мы садились в сторонке, чтобы не привлекать к себе внимания. Самое главное — чтобы нас приняли за обычных людей. Даже в дешёвой гостинице, перед горничной, важно было выглядеть, как все. Но выглядеть, как все, оказывается, трудно. Едва ли принято заказывать три раза в день по огромному куску мяса.

Нам надо было ехать в Берлин. Алёша думал, что в Европе — те же патриархальные порядки, что были до Первой мировой войны, и собирался просто прийти на вокзал и купить билет. Когда он в прошлом путешествовал, у него не было денег, и он считал, что, если берёшь билет первого или второго класса — пожалуйста, можешь ехать куда угодно. Но теперь для поездки за границу нужна была виза. А раз нужна виза, требуется объяснить цель поездки. Допустим, он едет искать работу. Но оказалось, что тем, кто ищет работу, не дают просто так визу. Наконец, мы узнали самое страшное: для того, чтобы просить визу, нужен паспорт. В общем, нам пришлось просидеть в Ревеле полтора месяца. Мы изучали объявления в газетах, искали всякие предложения для иностранцев. Прочли про санаторий в Шарлоттенбурге, где лечат от каких-то болезней. Допустим, я больна, он меня сопровождает на лечение. Но нужен паспорт. Что делать? Мы ничего не могли придумать и решили, что я отправлюсь назад в Россию тем же путём, он-то один сможет устроиться на пароход. Я была в отчаянии оттого, что приходится расставаться. К тому же — он теперь будет заниматься мировой революцией без меня! Но делать нечего — я не должна ему мешать. Села в поезд, идущий в Нарву, рассчитывая оттуда добраться до России.

Вид у меня, должно быть, был очень грустный. В купе со мной заговорил молодой человек, студент-эстонец. Помню, как я сижу против него и робко, боясь спугнуть, начинаю рассказывать о своих проблемах. Я рассталась с женихом. Мы хотели вместе ехать за границу, в Германию, но не смогли достать паспорт. И вот — невероятная удача! Студент сказал, что в Ревеле есть адвокаты, которые за деньги могут закрыть глаза на многие вещи. «Деньги у нас есть. Мой жених — моряк, хорошо зарабатывает». Мы с отцом знали, что в буржуазном обществе всё можно купить за деньги, но с чего начать действовать? Эстонец, хорошо воспитанный молодой человек, не замечал моего волнения. Он дал мне адрес адвоката.