История одной зечки и других з/к, з/к, а также некоторых вольняшек

На следующий день уже с ночи поднялась настоящая пурга, к утру снегу намело по колено. Непредсказуемая погода Заполярья! Ехать за фотографиями пришлось в пимах и бушлате. На вахте долго объяснялась с надзирателем о просроченном пропуске. Пока Надя доказывала ему, что она уже вольная, указом от 27 марта об амнистии, в окно увидела, что пришел восьмичасовой автобус. Следующий, как она знала, будет только в 11 часов, а ей хотелось вернуться пораньше, чтоб уже сегодня ей пришлепнули фотографию на справку об освобождении, а вечером пойти к Клондайку вполне вольняшкой, не озираясь боязливо по сторонам. Наконец надзиратель, вдоволь помучив ее, открыл дверь и выпустил на улицу. Она едва успела вскочить в автобус, как он тронулся. Вожатая, продававшая билеты, поглядела на ее бушлат и понимающе улыбнулась. «Из бывших», — определила Надя и тоже улыбнулась ей. Народу было немного: три женщины и несколько офицеров. Среди них она узнала Клондайка. Он сидел спиной к ней и разговаривал со своим соседом, сидевшим напротив, немолодым уже майором.

— Пройди вперед и сядь, — велела ей вожатая, — до города далеко.

Надя, не желая быть замеченной, вернее, не желая ставить Клондайка в неудобное положение своим присутствием, прошла немного вперед и села на пустое место. Майор перестал говорить с Клондайком и уставился на нее. Надя повернулась к окну и стала усердно смотреть, но там ничего интересного не было. Пустынная тундра и терриконы вдали. Краем глаза она увидела, что майор нагнулся к Клондайку и сказал ему что-то. Клондайк обернулся и увидел ее. Его скучающее лицо мгновенно озарилось улыбкой.

— Надя! — вскочил он обрадовано с места и подошел к ней. — В город?

— Здравствуйте! — вежливо, но сдержанно поздоровалась она.

— Можно мне с тобой сесть?

Надя продвинулась к окну.

— Как твои планы, не переменились, а? — заглянув ей в лицо, спросил Клондайк. Его несколько озадачил холодный тон ее приветствия.

— Пока нет.

— Надолго в город?

— Только за фотографией для справки.

— И для меня!

— Посмотрю, возможно, обойдешься оригиналом.

— Одно другому не помеха, — и он еще что-то сказал, но Надя не расслышала, потому что вожатая очень громко объявила:

— Конечная! Попрошу! Побыстрей освобождайте салон.

Все двинулись к выходу. На улицах снегу было мало, резкий, порывистый ветер засыпал в глаза мелкую угольную пыль. Клондайк взглянул на часы.

— У меня еще есть немного времени, я провожу тебя?

— Спасибо! — отказалась Надя. — Здесь недалеко.

— Да что с тобой сегодня? Почему такая? — с недоумением спросил обиженный Клондайк.

— Какая?

— Ну такая, совсем чужая, — искренне огорчился он.

— Нет же, — поспешила успокоить его Надя, — просто я считаю, что тебе, офицеру, неловко вот так идти по улице с вчерашней зечкой в бушлате.

— В самом деле? Только и всего? Пустяки! Было бы тебе известно, что к пиратам однажды попал сам Цезарь!

— До вечера! — заторопилась она. Ей совсем не хотелось, чтобы он шел с ней в фотографию. «Если опять такая рожа, то лучше я сперва сама посмотрю», — решила она.

— Я жду тебя и буду подгонять стрелки часов быстрее к семи!

На углу улицы, где сразу за поворотом была фотография, Надя обернулась. Клондайк стоял на том же месте и смотрел ей вслед. Она помахала ему обеими руками.

— Шампанское не забудь!

«Шел бы лучше, чем вот так стоять и смотреть на мой зад в бушлате», — недовольно подумалось ей.

На этот раз фотографии были вполне приличные, и она сразу отложила две, Клондайку и Вальку, как обещала. Очень мило выглядело платье в горошек, и она осталась довольна своим изображением. «Гожусь!»

— Давайте я вам сделаю хороший портрет, — предложил молодой фотограф.

— Обязательно! В следующий раз! — пообещала, улыбнувшись ему, Надя, не замечая, как уже восприняла манеру Клондайка вежливо отказываться.

— Я работаю до шести, — сказал ей фотограф, провожая до двери.

— Спасибо! Я запомню, — и еще раз улыбнулась ему.

Автобус на «2-й Кирпичный завод» отправлялся в десять тридцать, и у нее еще оставалось время посмотреть город. Она прошла немного вперед, опасаясь заблудиться, и вышла к бульвару с небольшой эстрадой в виде раковины. «Недаром им платят высокие северные зарплаты, ни кустика, ни деревца», — посетовала Надя. Двухэтажные домики, унылые и безобразные, и только дом «Партпроса» выглядел более-менее пристойно. Дальше она вышла на Комсомольскую улицу, по которой когда-то на грузовике вез ее начальник ЧОС к «новой жизни». Гостиница «Север» с причудливыми колонками и претенциозной надстройкой, со шпилем наверху, и еще одно такое же здание, с колоннами и шпилем, выглядели как плохие декорации, с облупившейся штукатуркой и краской. «Почему тогда эти дома, мне не показались такими смешными в своих потугах быть похожими на какие-то дворцы?» — спрашивала себя Надя, разглядывая здание с названием «Горный техникум». Потом она зашла в гастроном и купила полкило колбасы и сыр для Вали и отправилась на автобусную остановку. С вахты сразу прошла в спецчасть отдать фотографии.