История Ольги

— Нет, я уже стара для этого, — без смеха ответила я. — Я упустила много времени. Мне не вернуться в прежнюю форму. Есть такая известная советская пловчиха, Лина Качюшите. Она рассказывала, что в сборной СССР был такой тест: нужно было проплыть 10 раз по 200 метров вольным стилем, при этом уложиться в определенный временной промежуток, и плюсом улучшать показатель на каждом отрезке. Так вот, в 15 лет я могла повторить это. А сейчас — даже половину не осилю. В большой спорт мне не вернуться. Техника никуда не делась, а вот скорость и маневренность — увы. Да я и не стремлюсь.

— Как там Подкорытов? — с улыбкой спросил мужчина.

— Я зову его «моя любовь». Хотя там больше страданий, чем любви, — рассмеялась я. — У него большое спортивное будущее, если он не убьется раньше времени. Он вообще не может контролировать свои передвижения.

Гиперактивность плюс любопытство. На каждой тренировке то носом пол клюнет, то с тумбы свалится. Вечно с травмами и синяками.

— У тебя глаза горят, когда ты про учеников рассказываешь, — умилился Артем.

— Я очень люблю детей. И своих особенно.

— Что стало с твоим тренером? — мужчина резко перевел разговор.

— Он повесился до суда. В камере.

— В голосе как будто бы чувствуется жалость. Сам повесился?

— Папа считает, что ему помогли. Он был очень известным и в Союзе, и в современной России тренером. А после его смерти скандал быстро затих. Насчет жалости… Я все еще зла на него, но простила. За это время в моей памяти восстановились все хорошие воспоминания: мое трудное, но счастливое спортивное детство, юность в разъездах, я благодаря спорту видела полмира. Он был лучшим тренером! Мне и 10 % от его мастерства педагога не достичь: он с этим родился. Он был хорошим спортивным наставником, но плохим человеком… Я простила его. Но вот тактильные воспоминания остались… Мне очень хочется попробовать… Ну, секс, — смущенно протянула я. — Но я очень сомневаюсь, что смогу выбить из головы память о его прикосновениях.

— Как происходили твои предыдущие попытки? Я ни на чем не настаиваю. Если ты не хочешь — можешь не говорить.

— За годы терапии я стала очень откровенным человеком, да и скрывать мне нечего. Тем более от тебя. Я мастер спорта по поцелуям, — грустно улыбнулась я. — Потому что я максимально долго оттягиваю переход к близости.

Я долго вообще не могла себе позволить даже думать о сексе. Но со временем даже стала предпринимать попытки. Три были удачными: дело дошло до обнажения, и даже легкой прелюдии. Потом на меня накатывала истерика, или паника, или все вместе, и я сбегала или пыталась тактично выпроводить парня. Кстати, да, это всегда были парни. Все моего возраста или чуть постарше. Ты — мой самый взрослый партнер, — я сказала это, и напрягалась, вдруг Артем обидится. — Хотя, всего 12 лет. Не так уж и много.

— Как раз это важно. Я пережил время бездумной страсти, «секса ради секса». Да и сам секс как просто акт меня не интересовал никогда. Мне хотелось и хочется какого-то подтекста, какой-то тайны для двоих.

— А почему ты один?

— Я не один. И никогда не был один — рядом постоянно были женщины. Я всех их вспоминаю с благодарностью и нежностью. Но ни одна не смогла задержаться надолго, или я не смог удержать. Они уходили — я отпускал. Здесь нет никакой тайны, не нужно искать подвох. Просто иногда я думаю, что где-то у каждого человека ест идеальная пара. Кто-то ее находит, а кто-то остается не со своей половиной. Это не романтика, и не сказка. Просто мои мысли.

— А звучит романтично. Ты считаешь, что твоя пара — я?

— Пока не знаю. Но мне бы этого хотелось.

— Расскажи мне какую-нибудь тайну про себя.

— У меня нет тайн.

— Ну, что-то такое, о чем я не знаю.

— Ну что ж…. Тогда лучше покажу, — с этим словами мужчина начала расстегивать пуговицы на рубашке.

Я нервно улыбнулась, и опустила глаза.

— Нет-нет, — поспешно выдал Артем. — Никакого сексуального подтекста. Это скорее асексуально.

— Как моя пижамка? — попыталась разрядить атмосферу я, напоминая про детские рисунки на моей пижаме.

— Твоя пижамка очень сексуальная, — рассмеялся Артем.

Мужчина снял рубашку, и повернулся ко мне спиной. Я заворожено протянула руку, и дотронулась до кожи: на всю спину, с переходом на руки и ребра, была покрыта большой цветной татуировкой, изображавшей дракона. Я провела ладонью по спине, и тут же отдернула руку.

— Мне не больно, — глухо сказал мужчина.

— Что… что это? — запнувшись, спросила я.

— Шрамы.

Я вернула руку: начала вести ладонью от плеча по лопаткам и до поясницы. И через каждый сантиметр я натыкалась на выпуклости, неровности кожи. Кое-где шрамы были очень большими, один из них шел горизонтально по ребру, полностью повторяя его контур. Кое-какие были крошечными, как будто оставленными маленькими гвоздиком.

— Откуда они?

— А вот это и есть тайна. Я расскажу тебе, если пообещаешь мне две вещи.

— Обещаю, — быстро ответила я.

Артем глухо рассмеялся.