История Оливера

Ванная была наполнена запахом женственности. Я думал, что быстро приму душ и все, но этот прекрасный запах заставил меня продлить удовольствие. Или я боялся выйти из-под успокаивающего потока тепла?

Да, я был взволнован. Чувства мои обострились. Странно, но именно сейчас, когда меня ждет женщина, решившая поиграть со мной в семейную жизнь по моим непростым правилам, я не мог сказать, счастлив я или нет.

Марси Биннендейл была в моей мини-кухне, притворяясь, что сможет зажечь плиту.

— Марси, тебе нужны спички. — Я кашлянул, быстро открывая окно. — Я тебе покажу.

— Прости, — сказала она, чувствуя себя очень неловко. — Я здесь заблудилась.

Я разогрел китайскую еду, достал пива и налил Марси апельсиновый сок. Марси накрыла столик на колесиках.

— Где ты берешь эти ножи и вилки? — спросила она.

— Там и сям.

— Так я и знала. Нет хотя бы двух парных?

— Я люблю разнообразие. (У нас был целый комплект. Я его убрал вместе с другими вещами, наличие которых обязательно для семейной жизни.)

Мы ели, сидя на полу. Я был настолько раскован, насколько позволяла моя крайняя напряженность. Квартира была сильно запущена и захламлена так, что могла вызвать клаустрофобию, и меня занимало, не вызовет ли это у моей гостьи ностальгию по нормальному образу жизни.

— Очень мило, — сказала она. И дотронулась до моей руки. — А какая-нибудь музыка у тебя есть?

— Нет. (Я кому-то отдал стереосистему Дженни.)

— Ничего?

— Только радио, которое меня будит.

— Не возражаешь, если я включу?

Я кивнул, попытался улыбнуться, и Марси поднялась. Радио было у кровати. Что составляло четыре или пять шагов от места, где мы пировали. Мне было интересно, вернется ли она, или будет ждать, чтобы я присоединился к ней там. Заметила ли она мою депрессию? Не подумала ли она, что мой пыл уже угас?

Внезапно зазвонил телефон.

Марси стояла над ним.

— Взять трубку, Оливер?

— Почему нет?

— Это может быть какая-нибудь твоя подружка, — улыбнулась она.

— Ты мне льстишь. Это невозможно. Отвечай.

Она пожала плечами и сняла трубку.

— Добрый вечер… Да, номер правильный… Да. Он… Кто я? Какое это имеет значение?

Кто это, черт побери, на другом конце провода допрашивает мою гостью? Я поднялся и в ярости схватил трубку.

— Да? Кто говорит?

Молчание на другом конце было нарушено сиплым «Поздравляю!»

— О, Фил.

— Ну, слава Богу, — пророкотал Кавиллери.

— Как поживаешь, Фил?

Он полностью проигнорировал мой вопрос, продолжая настаивать на своем.

— Она мила?

— Кто, Филипп? — ледяным тоном спросил я.

— Она. Женщина. Девушка. Та, которая подошла к телефону.

— А, это просто служанка, — сказал я.

— В десять вечера? Да ладно, брось ты. Поделись со мной.

— Я имею в виду свою секретаршу. Помнишь Аниту, у нее еще такие густые волосы? Я диктую ей заметки о деле школьного совета, которым сейчас занимаюсь.

— Чушь собачья! Если это Анита, то я кардинал Крэнстонский.

— Фил, я занят.

— Конечно, знаю. Сейчас повешу трубку. Но не говори мне, что ты собираешься писать письма, ведь я знаю, что ты врешь.

Филипп вообще не из тех, кто говорит шепотом, а тут он говорил так громко, что его голос раздавался во всей квартире. Марси явно забавлялась.

— Послушай, — спросил я так холодно, что сам себе подивился, — когда мы увидимся?

— На свадьбе, — сказал Филипп.

— Что?

— А она высокая или маленькая? Толстая или худая?

— Огненно-рыжая и как пряник.

— А, — сказал Фил и, подхватив мою шутку, добавил: — Значит ты признаешь, что она особа женского пола. Ну, а ты ей нравишься?

— Не знаю.

— Ладно, забудь. Конечно, ты ей нравишься. Ты потрясающий парень. Если ей нужно, чтобы я тебя разрекламировал, могу сделать это по телефону. Дай ей трубку.

— Не беспокойся.

— Значит она и так не сомневается? Она тебя любит?

— Не знаю.

— Тогда что она делает в твоем доме в десять вечера?

По лицу Марси катились слезы от смеха. Надо мной.

Потому что я очень плохо разыгрывал пуританина.

— Оливер, я знаю, что мешаю, поэтому быстренько ответь еще на один вопрос, а потом делай что хочешь.

— Насчет нашей встречи, Фил.

— Оливер, это не мой вопрос.

— А какой твой?

— Когда свадьба, Оливер? — И тут же повесил трубку. Его смех доносился от самого Крэнстона.

— Кто это был? — спросила Марси, хотя я был уверен, что она догадалась. — Он, видимо, тебя очень любит.

Я взглянул на нее с благодарностью за понимание.

— Да. Вполне взаимно.

Марси подошла и села на кровать. И взяла меня за руку.

— Я знаю, тебе неловко, — сказала она.

— Здесь так тесно и все набито битком.

— У тебя в голове тоже. И у меня.

Мы посидели молча. Насколько далеко зашла ее интуиция?

— Я никогда не спала с Майклом в той большой квартире, — начала Марси.

— Я никогда не спал с Дженни здесь.

— Понимаю, — сказала она. — Но если бы я встретилась с его родителями, это вызвало бы головную боль или приступ тошноты. Все, что напоминает о Дженни, для тебя все еще мука.

Я не мог опровергнуть ни слова из того, что она сказала.

— Не отправиться ли мне домой? — спросила она. — Я не обижусь, если ты скажешь да.

Без малейшего колебания — это был единственный способ — я ответил: нет.

— Пойдем пройдемся. Выпьем чего-нибудь.