История Оливера

— Хорошо. Филипп придает этому большое значение.

— Я очень рада.

— Ну ладно. Теперь, когда мы обо всем договорились, могу я, наконец, выразить свои чувства?

— Какие именно?

— Ну, например, грусть… Гарвард проиграл Йелю. Ты способна хоть чем-нибудь меня утешить?

— Ты нуждаешься в интенсивной терапии. Ложись в кровать.

— Ладно, — сказал я. И лег. Марси села на край постели.

— А теперь поступай, как знаешь.

Что я и сделал.

После чего мы оба заснули счастливым сном.

Всю неделю Филипп трудился в поте лица над приготовлением праздничных яств. И потратил целое состояние на справочные звонки по телефону.

— Она любит начинку с грецкими орехами?

— Она сейчас на работе, Фил.

— В восемь вечера?

— В среду она работает вечером, — сочинил я, не сходя о места.

— Дай мне ее телефон, — сказал Фил, горя желанием выяснить, какой сорт орехов она предпочитает.

— Она очень занята. Фил. Постой, я вспомнил. Она обожает грецкие орехи.

— Это здорово!

И он повесил трубку. Правда, не надолго.

Все оставшиеся дни мы проводили телефонные конференции на темы: грибы, сорта тыквы, способы приготовления клюквы (в виде цельных ягод или желе) и овощей.

— Все будет прямо с фермы, — заверил меня междугородный звонок из штата Род-Айленд. — В Нью-Йорке у вас там все мороженое.

Естественно, все важные решения Марси я сочинял сам. Эту неделю она проводила в Цинциннати, Кливленде и Чикаго. И хотя мы говорили по телефону очень часто и еще не менее часа каждый вечер, меню праздничного обеда не стояло у нас на первом месте.

— Как дела со Школьным советом?

— Я готов. Барри все досконально изучил. Мне остается только выступить. А пока я перечитываю весь запрещенный материал. Они не позволяют ученикам старших классов читать Воннегута. И даже «Над пропастью во ржи».

— О, это такая грустная книга, — сказала Марси. — Бедняжка Холден Колфилд. Он чувствует себя таким одиноким. Мне его ужасно жалко.

— А меня тебе не жалко? Я тоже чувствую себя одиноким.

— Ах, Оливер, конечно, жалко. Я так тебе сочувствую!

Утром Дня Благодарения меня разбудила индейка. Ею размахивал стоявший у дверей Филипп Кавиллери, который в последнюю минуту решил, что надо ехать самым ранним поездом. Чтобы хватило времени на подготовку праздничного пира. («Я знаю твою паршивую духовку — она напоминает ломаный тостер».)

— А где же она? — спросил Филипп, едва успев свалить на стол запасы продовольствия и украдкой заглядывая во все углы.

— Фил, во-первых, она тут не живет. А во-вторых, в данный момент она в Чикаго.

— Зачем?

— По делам.

— А… значит, она деловая женщина?

— Да.

Это известие произвело на него сильное впечатление. Он быстро спросил:

— Она ценит тебя, Оливер?

О Господи, его ничем не остановишь!

— Ладно, Фил, пора приниматься за работу.

Я занялся уборкой, а он стряпней. Я накрыл на стол. Он расставил по местам холодные блюда. К полудню банкет был готов. Кроме индейки, которой предстояло тушиться до половины пятого. Самолет Марси должен был прибыть в аэропорт Ла Гардиа к половине четвертого. От нечего делать мы с Филом решили посмотреть футбол по телевизору. Гулять он отказался, хотя стояла сухая солнечная погода. Как истинный профессионал, он ни на шаг не отходил от жаркого.

В начале третьего зазвонил телефон.

— Оливер?

— Ты где, Марси?

— В Чикагском аэропорту. Я не могу приехать.

— Что-нибудь случилось?

— Не здесь. В денверском филиале. Через двадцать минут я туда вылетаю. Вечером все объясню.

— Что-нибудь серьезное?

— Кажется, да. Это может занять несколько дней, но если повезет, мы выправим положение.

— Чем я могу тебе помочь?

— М-м-м… пожалуйста, объясни все Филиппу. Скажи ему, что я страшно огорчена.

— О’кей. Боюсь, это будет нелегко. Мини-пауза. Которая была бы гораздо продолжительнее, если бы Марси не боялась опоздать на свой самолет.

— Ты очень сердишься?

Я тщательно взвешивал слова. Я не хотел усугублять ее проблемы.

— Я только разочарован, Марси. Мы… впрочем, это неважно.

— Пожалуйста, никуда не уходи, пока я не прилечу в Денвер. Мне придется долго объяснять.

— Ладно.

— Скажи что-нибудь приятное, Оливер.

— Надеюсь, в самолете вам подадут жареную индейку.

В нашей одинокой пирушке было нечто утешительное.

Она напомнила мне прежние времена. Мы опять были вместе, только вдвоем.

Обед был великолепный. Что было трудно переварить — так это мои мысли.

Филипп пытался меня утешить.

— Знаешь, в мире бизнеса часто так бывает. Для бизнеса это вполне естественно.

— Да.

— Есть и другие люди, которые не могут приехать домой на праздники. Например, солдаты.

Неплохое сравнение!

— Если Марси пришлось там остаться, значит, она важная персона, верно?

Я ничего не ответил.

— Она занимает какую-нибудь административную должность?

— Да, что-то в этом роде.

— Это лишь говорит в ее пользу. Она современная женщина. Ты должен ею гордиться. Она добьется успеха. Она надеется на повышение?

— В какой-то мере.

— Это здорово. Значит, она честолюбива. Этим надо гордиться, Оливер.

Я кивнул. Единственно в доказательство того, что я не сплю.