История осады Лиссабона

Теперь пусть самые логически озабоченные спросят: может ли так быть, чтобы за столь долгое время Раймундо Силва ни разу не подумал об унизительной сцене в издательстве, а если подумал, то почему-то не облек свою мысль в подобающую форму во имя правдоподобия ситуации, в которую попал. Ну, на самом-то деле о неприятном эпизоде он, наш персонаж, подумал, и подумал не раз и не два, но действие это в разных случаях выглядит по-разному, и самое большее, что он позволил себе, – это вспомнить о нем, причем так, как уже в других словах было объяснено раньше, когда речь шла о тучках в небе и насыщенной электричеством атмосфере – первые были рассеянны, вторая – минимального вольтажа. Есть разница меж активной мыслью, которая роет ямы вокруг события и ведет туннели от него, и этой вот иной, с позволения сказать, формой мышления, вялой и отчужденной, которая, глянув, не задерживается и продолжает пребывать в святой уверенности, что неназванного и не существует, подобно тому как больной почитает себя здоровым оттого лишь, что название болезни еще не произнесено. Но ошибется тот, кто сочтет, будто эти защитные системы просуществуют вечно, – непременно придет миг, когда смутно брезжущая мысль превратится в идефикс, обычно для этого надо лишь пострадать еще немного. Именно так и случилось с Раймундо Силвой, когда, перемывая после ужина малое количество посуды, он вдруг с ослепительной ясностью понял, что издательству вовсе не потребовалось тринадцати дней, чтобы обнаружить обман, и это обстоятельство, во-первых, отменяло прежнее суеверие, а во-вторых, настоятельно требовало введения суеверия нового, которое зарядило бы негативной энергией какой-нибудь иной, до сей поры ни в чем не замешанный день. И когда корректора вызвали в издательство, там все уже было известно и обсуждено: Ну, что мы будем делать с этим субъектом, спросил генеральный директор, а главный редактор позвонил автору и, рассыпаясь в извинениях, сообщил о нелепой неприятности: Ну просто никому ничего невозможно доверить, на что автор, хоть это и может показаться невероятным, ответил так: Не смертельно, errata решит вопрос – и засмеялся. У нашего Косты родилась идея насчет того, что кто-то должен контролировать корректоров, а уж Коста знает все слабые места, и его предложение до того понравилось Производству, что оно повергло его как свое собственное к стопам вышестоящего начальства, и там оно вызвало такое одобрение, что не истекло еще тринадцати дней, как нужный человек был найден и принят на службу с тем, чтобы всей мочью вверенных ему в полном объеме властных прерогатив вершить высший суд и разбирать вины, очевидные, доказанные и, наконец, признанные, хотя в части признаний, вероятно, будут более чем возможны запирательства и хитроумные увертки виновного, вроде тех, что в конце концов привели новую главу корректорской службы в бешенство, ибо как иначе объяснить ее неистовство при последнем разговоре? Я ответил вам буквально, бормотал Раймундо Силва, покуда вытирал руки и опускал рукава сорочки, закатанные ради работ по дому.