История отношений между русскими князьями Рюрикова дома

Это было последним воинским делом Изяслава. В 1153 году он умер. Летописец называет его честным и славным и говорит, что о нем плакала вся Русская земля и все черные Клобуки как по царю и господину своему, особенно же как по отцу^{368}. В самом деле, это был один из самых светлых характеров, какие являлись в нашей древней истории: верный понятиям своего века, Изяслав был образцом князя; блюдя выгоды дружины, как свои собственные, будучи ласков, снисходителен к гражданам, обращаясь с ними по-родственному, он являлся точно отцом среди народа. Его княжение, его отношения к родичам, к дружине, к гражданам представляют нам верную картину того времени, картину общественного быта старой Руси. Изяслав был образцом тех южных князей-богатырей, которые предпочитали всему честь и славу, которые славу Русской земли полагали в том, чтоб князья ее никогда не были побеждены на поле брани; вот что говаривал Изяслав своей дружине пред битвами: «Братья и дружино! Бог всегда Рускыя земле и русских сынов в безчестьи не положил есть, на всех местех честь свою взимали суть; ныне же, братья, ревнуимы тому вси, в сих землях и перед чюжими языки дай ны Бог честь свою взяти!»^{369} К несчастью, злая котора похитила всю деятельность Изяслава, и потому он не заслужил от современников прозвания доброго страдальца за Русскую землю, как называли деда его Мономаха.

По смерти Изяслава дядя Вячеслав послал в Смоленск за другим племянником, Ростиславом. Между тем Юрий, только что сведал о смерти храброго Изяслава, как двинулся с полками из Суздаля; с другой стороны Изяслав Давидович, сидевший в Чернигове, по смерти брата своего Владимира, падшего в битве при Руте, также обнаружил неприязненное намерение, думая взять Киев у слабого старика, пока еще не прибыл Ростислав. В таких обстоятельствах Мстислав, сын покойного Изяслава, князь переяславский, и бояре присоветовали Вячеславу ослабить силу Святославичей привлечением на свою сторону самого храброго и самого деятельного из них, именно Святослава Всеволодовича, родного племянника Мстиславичей по матери. В. князь послал к Святославу с следующими словами: «Ты Ростиславу сын любимый, также и мне, приезжай сюда в Киев и побудь у меня, пока придет Ростислав, и тогда все урядимся насчет волостей»^{370}.

Это предложение прельстило Всеволодича, притом он сам как старший сын старшего из Ольговичей метил на старшинство, на Киев, и хотел приобрести расположение и доверенность жителей этого города: вот почему, не сказавшись дядьям, ни Ольговичу, ни Давидовичу, Святослав приехал в Киев и дожидался там Ростислава. Вячеслав и киевляне приняли Ростислава с необыкновенною радостью, потому что прибытие его освобождало их от страха быть застигнутыми с двух сторон, из Чернигова и из Суздаля; Вячеслав передал племяннику управление, и киевляне посадили его у себя на стол, обязались быть ему верными до самой его смерти, заключив, однако, ряд, чтоб он не затевал которы с дядею Вячеславом, но чтил его, как чтил покойный Изяслав^{371}. Мономаховичи сдержали слово относительно Святослава Всеволодовича: Ростислав дал ему богатую волость — Туров и Пинск за то, что он берег Киев в его отсутствие^{372}.

В это время пришла весть, что Глеб Юрьевич, подведенный черниговским князем, приближается с половцами к Переяславлю. Ростислав немедленно выступил, отразил половцев от Переяславля и намеревался начать наступательное движение на Чернигов, как вдруг пришло известие о внезапной смерти Вячеслава. Похоронивши дядю, Ростислав снова спешил к Чернигову, хотя бояре убеждали его заключить новый ряд с киевлянами, укрепить их себе крестным целованием на случай прихода дяди Юрия^{373}. Ростислав не послушался и тотчас же показал, как далеко не имел доблестей своего брата: увидав множество половцев, пришедших на помощь к Изяславу, он струсил, вступил с последним в переговоры и начал уступать ему под собою Киев, а под племянником Мстиславом Переяславль. Такое малодушие раздражало Мстислава Изяславича. «Не доставайся же ни мне Переяславль, ни тебе Киев», — сказал он дяде и поворотил коня; дружина последовала его примеру, войско Ростислава обратилось в бегство, сам он убежал в Смоленск, Мстислав Изяславич во Владимир на Волыни, Святослав Всеволодович попался в плен к половцам. Киевляне, оставленные князьями и устрашенные приближением варваров, принуждены были принять Изяслава Давидовича.